Наполеон, или Миф о «спасителе»

Чтобы не ехать в Вандею, Бонапарт добивается разрешения уйти в отпуск. Впрочем, похоже, что он и взаправду болен. Он угнетен охлаждением отношений с Дезире Клари и своим материальным положением. На улицах Парижа Бонапарт являет собой забавную фигуру — живое воплощение отчаяния, ходячее разочарование. Будущая герцогиня д'Абрантес, знавшая его тогда по Парижу, сохранила для нас его живописный портрет: «В ту пору Наполеон выглядел на редкость непривлекательно, почти не следил за собой, и его растрепанные, небрежно напудренные волосы придавали ему неряшливый вид. Как сейчас вижу его, неуверенным и нетвердым шагом пересекающего двор гостиницы "Транкилите", в надвинутой на глаза неказистой круглой шляпе с полями, ниспадающими на плечи сюртука, как собачьи уши. Он размахивает длинными худыми и грязными руками без перчаток, ибо перчатки, по его словам, — ненужная роскошь, на нем плохо начищенные сапоги… Он худ, лицо его желто, — словом, вид у него болезненный».

Похоже, что именно в этот период он набрасывает фрагменты романа «Клиссон и Евгения». Клиссон — это конечно же сам Бонапарт.

«Клиссон был рожден для ратных подвигов. С младых ногтей он познакомился с жизнеописаниями выдающихся полководцев. Его сверстники еще сидели за партами и бегали за девчонками, а он уже размышлял о началах военного искусства. В том возрасте, когда начинают носить оружие, каждый его шаг был ознаменован блистательными деяниями. Победы сменяли одна другую, и имя его было ценимо народом, видевшим в нем самого ревностного своего защитника».

Евгения — это Дезире.

«Ей было шестнадцать лет. Нежная, добрая и живая, среднего роста. Не дурнушка, но и не красавица, она отличалась добротой, мягкостью и отзывчивой нежностью».

Раненный в сражении Клиссон посылает своего адъютанта Бервиля с весточкой к Евгении. Бервиль и Дезире влюбляются друг в друга. Клиссон догадывается о постигшем его несчастье и принимает решение погибнуть в предстоящем сражении: «Прощай, ты, кого я избрал мерилом своей жизни, прощай, подруга моих счастливых дней! В твоих объятиях я познал высшее блаженство. Я устал от жизни и ее благодеяний. Что ждет меня в будущем помимо скуки и пресыщения? К двадцати шести годам я до дна испил чашу эфемерной славы, но благодаря твоей любви я познал радость мужского счастья. Воспоминание о нем гложет мое сердце. Будь счастлива и забудь о бедном Клиссоне! Поцелуй моих сыновей! Да не унаследуют они пылкой души своего отца! А не то они, как и он, падут жертвами людей, славы и любви».

Прощание Клиссона, которому суждено умереть от «тысячи ран», — это и прощание Бонапарта с жизнью. Вновь он погружается в мысли о самоубийстве. Несмотря на гений, жребий выпал ему роковой. Он проиграл всё.

Глава IV. ЧЕЛОВЕК БАРРАСА

«Париж вновь предался безудержному веселью. Правда, пронесся голод, однако Перрон по-прежнему искрился светом, в Пале-Рояле было многолюдно и спектакли шли при полном аншлаге. Затем начались балы жертв диктатуры, на которых бесстыдное сладострастие срывало во время оргий свой ханжеский траурный наряд. Вскоре после Термидора некий человек, которому в ту пору было десять лет, отправился с родителями в театр, при выходе из которого был потрясен впервые увиденной им вереницей роскошных экипажей. Какие-то люди в ливреях, снимая шляпы, предлагали выходившим из подъезда зрителям: "Не угодно ли экипаж, сударь?" Ребенок не сразу разобрался в этих новых формах общения. Он обратился за разъяснением к родителям, но узнал от них лишь то, что после казни Робеспьера произошли большие перемены».