Наполеон. Изгнание из Москвы

Опасения жены привратника можно было понять. Коленкур имел довольно длинную бороду и костюм настолько нелепый, что мог возбудить сильнейшие подозрения не только в его личности, но и в намерениях, особенно после недавней паники, которую произвел заговор Мале. Поэтому привратник, чтобы убедиться в своей правоте, послал еще и за лакеем.

Императрица в этот момент как раз готовилась ко сну, но Коленкур подозвал двух женщин из ее свиты и попросил передать ее величеству, что прибыл император. После чего возник Наполеон, и маленькая группа, состоявшая из прислуги, воззрилась на него так, будто бы он вернулся с того света. Раздраженный таким приемом, император прошел мимо них в спальню императрицы, сказав: «Спокойной ночи, Коленкур. Вам надо отдохнуть!» Таково было странное окончание одиссеи, начавшейся с великолепного отъезда императора из Дрездена за полгода до этого.

Глава 10 «Солдаты без командиров, командиры без команды» [69]

1

Сразу по следам императора по направлению к Неману двигалась еще одна группа беглецов, погрузившись в две повозки и выехав из Вильно с эскортом из 20 кирасир.

Трех дней, которые маршал Удино провел в постели, оказалось достаточно, чтобы он смог отправиться в путешествие через заснеженные равнины Ковно к Варшаве и дальше. Его сопровождали любящая жена, ее дядя, маршальский кучер, метрдотель и три раненых офицера Четвертого корпуса. Они эвакуировались из Вильно, несмотря на незажившую рану маршала, последовав совету Маре, вопреки недовольному ворчанию самого Удино, который, еще лежа на больничной койке, умолял офицеров оставить город в качестве аванпоста. Вильно сдержит наплыв Витгенштейна и Платова, двигавшихся с востока и бывших теперь настолько близко, что их солдаты уже смешивались с французскими колоннами.

Хорошая пища сильно повлияла на возвращение раненого командира Четвертого корпуса в прежнее состояние. В возрасте 44 лет он получил две серьезные раны за четыре месяца. В период между выздоровлением от первой раны и вторым ранением он бессчетное количество раз водил свой корпус в бой. Тот факт, что через три дня, как он прибыл в Вильно на носилках, он был в состоянии решиться на долгое путешествие через Европу в разгар зимы, очень много говорил в пользу его особенно крепкого физического здоровья.

Супруга маршала была вне себя от радости, вновь увидевшись со своим мужем, она хлопотала у его кровати, соблазняя его сочными кушаньями, взявшимися бог знает откуда, и все офицеры маршала, приходившие его проведать, с удовольствием лакомились плодами этой диеты.

Они были поражены и восхищены, записала супруга Удино, видом еды, свечей и чистых скатертей и салфеток. Маршал съедал свою долю. «Не сон ли это — опять обнаружить стол, полный еды?» — записала мадам Удино, после того как сказала эти слова своему мужу.

Но этому сну не суждено было длиться долго. Через 48 часов после его прибытия первые части превратившейся в толпу армии добрели до города, и с их прибытием началось мародерство таких размеров, что никакой надежды на то, чтобы превратить город в аванпост обороны, не осталось. Напрасно Удино протестовал против дальнейшего отступления. Его жена при поддержке и с одобрения генерала Пажоля и министра иностранных дел погрузила маршала в две первые попавшиеся повозки, и весь отряд выехал на запад. Мадам Удино записала, что их эскорт из кирасир, несмотря на то что каждый из всадников имел свежую лошадь и был одет в большой белый плащ, один за другим рассеялся. Когда ехавшие на санях Удино и его спутники оглянулись, то увидели, что на усах у последней оставшейся пары кирасир висят сосульки. Ни один из них не добрался до первого бивака. Несмотря на исчезновение кирасир и страшный холод, весь отряд добрался до безопасного места; большая часть беглецов страшно страдала от дизентерии, которая только усилилась оттого, что в Вильно они ели хорошую пищу.

А в это время по дороге из Сморгони простые солдаты брели вперед при температуре 27, 29 и даже 30 градусов мороза. Полковник Марбо с остатками 23-го егерского полка были одними из самых дисциплинированных среди отступавших. Возможно, они спаслись благодаря настойчивости своего полковника, так как еще летом каждый кавалерист запасся курткой из толстой овчины, а кроме того, Марбо сообщал, благодаря еще урожаю в той местности, где они шли и опытный фуражир мог обнаружить запасы зерна в селах по обе стороны дороги.

Те солдаты, которые так и не привыкли к холоду и скудной пище, страдали намного сильнее, чем упорные остатки армии, которые прошли всю дорогу от Москвы.