Нельзя сказать, что дорога Наполеона до Франции была приятной прогулкой. Все сорок семь дней, пока небольшое суденышко болталось в отрытом море, оставалась опасность радостной встречи с англичанами. Которая неизбежно кончилась бы пленом, а значит — полным и окончательным крушением, ведь общественное мнение никогда не прощает генералов, попавших в руки врага. На родине перспективы тоже были туманны. А что, если французское руководство потребует от своего генерала ответа за его действия? Ведь, по большому счету, египетская кампания окончилась полным пшиком. Так что особо радоваться причин у Бонапарта не имелось.
Поэтому настроение у всех было гнусным. Вот как описывает его один из спутников Наполеона:
«Все было загадочно в нашем положении; надежда завоевать самую знаменитую область Востока уже не воспламеняла юное воображение, как в дни отплытия из Франции; наши последние иллюзии рассеялись… Мы оставляли во всепожирающей земле Египта большую часть наших товарищей по оружию; непостижимый рок влек нас, и мы ему подчинялись… Пятнадцать месяцев миновало с тех пор, как мы покинули нашу родину. Все нам улыбалось при отъезде, все было сумрачным при возвращении».
Целыми днями участники «круиза» просиживали в кают-компании. А путешествие было очень долгим: полтора месяца! С ветрами постоянно не везло. Наполеон, мастер устных рассказов, развлекал спутников как мог. Он говорил о чем угодно — от античной истории до корсиканских баек о привидениях. Еще чаще играли в карты — в двадцать одно. Они были вынуждены зайти на Корсику и провести там несколько дней. Но Наполеона свидание с родиной не тронуло. У него уже были другие цели и интересы.
Надо было начинать все сначала. Бонапарт сошел на берег Франции, имея вполне конкретные опасения. Но… он высаживается — и совершенно неожиданно для себя встречает восторженный прием населения. По всему пути в Париж его приветствуют с энтузиазмом, сравнимым разве что с возвращением из итальянского похода. Но тогда ведь он пришел победителем, теперь же… Но кому какое дело! Никого не волнуют подробности его африканских приключений. В нем видят Спасителя Отечества. Это было для него несколько неожиданным. На самом-то деле Наполеон, возвращаясь из Африки, не имел какого-то конкретного плана действий.
«Среди многих великих проектов, без конца возникавших в голове Бонапарта, был, несомненно следующий: встать и во главе правительства; но тот бы ошибся, кто поверил в то, что у него при возвращении был какой-либо оформленный план или четкий замысел…» — пишет один из близких ему людей, однокашник по военному училищу Бурьенн.
Наполеон действовал здесь по своему извечному принципу: «сперва надо ввязаться в драку, а там будет видно». Это только задним числом все выглядит четко и стройно, как в «Кратком курсе истории ВКП(б)». Он был готов ко всякому. Но действительность превзошла самые радужные его ожидания…
Оказалось, что в политическом смысле египетский поход не был таким уж провалом. Скорее, наоборот. Потому что во время отсутствия Наполеона Директория с упорством идиота продолжала разваливать все, до чего могла дотянуться. Во Франции уже не было даже подобия порядка. Все шло вразнос. В Вандее снова разгоралось задавленное было восстание крестьян, которые шли в бой под белыми знаменами. Власть воровала. Молодые парни, уклонявшиеся от службы в армии, шатались по стране тысячами. И, понятно, добывали себе пропитание отнюдь не честным трудом. Развелась пропасть самых обыкновенных бандитов. Дороги стали практически непроезжими. Шайки грабителей нападали на деревни, где пытали крестьян, требуя показать припрятанные ценности. Их любимым развлечением было подвешивать свои жертвы над медленным огнем. Их так и называли — «поджариватели».
Бандиты нападали даже на небольшие города. Эти люди называли себя «белыми», «мстителями за короля». Хотя с тем же успехом они могли называться и фиолетовыми в крапинку…
Как всегда в таких случаях, свирепствовали инфляция, безработица и так далее. Не зря французские работяги выдвинули тогда очень характерный лозунг: «Мы хотим режима, при котором едят». И всё. Чего всегда и во всех странах хочет народ в подобных ситуациях? Правильно. Сильной руки.
Но не стоит думать, что для Франции в тот момент сгодился бы любой «суровый, но справедливый». Имелась в стране мощная сила, которая, к примеру, возвращения «короля-батюшки» категорически не желала. Это были зажиточные крестьяне, купившие во время революции землю. С тех пор, кстати, понятия «бедный крестьянин» во Франции не существует. В результате в этой стране сформировался слой, который в России так и не удалось создать Столыпину.
Интересы этих людей были очень просты. Во-первых, получить гарантию неприкосновенности своей собственности. Чтобы никакие эмигранты и думать не могли заявить на нее свои права. А во-вторых, они хотели элементарного порядка. А всякие там республики и прочие «гражданские забавы» были этим людям абсолютно ни к чему. Именно эта среда и стала опорой для Наполеона.