Наполеон. Заговоры и покушения

«Было известно, что у Пишегрю в Париже есть брат, старик-монах, живущий весьма уединенно. Монах этот был арестован, и в ту минуту, когда жандармы его уводили, у него вырвалась жалоба, наконец, открывшая мне то, что мне так важно было узнать: "Вот как со мной обращаются из-за того, что я дал приют родному брату!"».

Короче говоря, хитрость Наполеона удалась. Простодушный брат Пишегрю стал невольным доносчиком. Правильно говорят, что наивность – двоюродная сестра глупости.

– Что у вас есть еще? – спросил Наполеон государственного советника Реаля.

– Я поручил своим людям разыскать мне Ляжоле. Его нужно взять живым, без него мы ничего не узнаем точно о планах Моро. Я знаю генерала Ляжоле. Если его хорошенько напугать – он заговорит. Есть еще один интересующий меня человек – это Костер де Сен-Виктор. Он будет арестован сегодня. Но это еще не все, генерал. Вы собираетесь давать большой смотр войск послезавтра?

– В воскресенье? Но… конечно, а что?

– Нужно его перенести под каким-нибудь предлогом.

– Почему это?

– Потому что вся банда может быть там. Это отчаянные люди, и они могут решиться на крайние меры. Смотр нужно перенести на другой день. Ведь лишь одного выстрела из пистолета будет достаточно…

– Я сказал, нет! – резко оборвал его Наполеон.

– Позвольте заметить, генерал, что тогда мы не сможем гарантировать вашу безопасность. В конце концов, это ваша проблема, а не наша.

– Позвольте и вам заметить, господин государственный советник: каждый здесь находится на своем месте и выполняет свои обязанности: ваши состоят в том, чтобы охранять меня от любой опасности, а мои – в том, чтобы проводить запланированные смотры войск и не разводить панику.

– Генерал, это неосторожно!

– Неосторожно действовать в вашем стиле. Ведь об этом смотре было объявлено? Париж забеспокоится, если смотр не состоится, а я не хочу этого. Короче, выкручивайтесь, как хотите.

После этого первый консул и Реаль расстались очень недовольные друг другом.

* * *

В Париже была объявлена тревога. Все силы полиции и жандармерии были подняты на ноги. Как в былые времена террора, арестовывали всех подряд – достаточно было хоть малейшего подозрения или доноса. 15 февраля 1804 года был арестован и генерал Моро.

Проведение ареста было поручено майору элитной жандармерии Анри. Он встретил генерала по дороге из Парижа. Тот был в своей карете один. Майор Анри сидел в своем служебном кабриолете. Увидев генерала, он приказал кучеру остановиться, подошел к его карете, открыл дверь и полным уважения голосом сказал: «Извините, генерал, но мне поручена очень неприятная миссия – вот, посмотрите!»

Моро прочитал протянутый ему ордер и вернул его майору, не проронив ни слова. После этого он вышел из кареты, пересел в его кабриолет и позволил отвезти себя в тюрьму Тампль, не привлекая к себе ничьего внимания.

Что ему оставалось делать? С начала 1801 года он жил обособленно, почти никого не принимал, мало (во всяком случае, по внешним проявлениям) интересовался политикой, редко показывался на людях. Денег на жизнь ему вполне хватало, и заботиться о хлебе насущном не было никакой нужды. Единственное, в чем Моро был тверд и непоколебим, так это в нежелании служить первому консулу. Но это отнюдь не преступление. Славы у него было предостаточно, и компрометировать себя сотрудничеством с новым режимом он не желал. Со стороны могло показаться, что Моро превратился в обыкновенного сельского отшельника, индифферентного ко всему, что происходит за пределами его имения.

Когда Фош-Борель первый раз обратился к нему и заговорил о Пишегрю, генерал выслушал его. Да и глупо было бы упираться. В конце концов, почему бы ни узнать новости о бывшем товарище по оружию…

Факт возвращения Пишегрю во Францию Моро дипломатично назвал признанием его очевидных заслуг перед отечеством, и у Фош-Бореля сложилось впечатление, что Моро проявил большую заинтересованность во встрече. А еще ему показалось, что Моро весьма недоволен своим теперешним положением, ненавидит Наполеона и готов на все, чтобы столкнуть его с высоты, на которую тот забрался. После этого к делу подключился генерал Ляжоле, служивший раньше в армии генерала Моро и пользовавшийся его доверием, а уже он организовал встречу Моро с Пишегрю и Кадудалем.

Моро готовился увидеть одного Пишегрю и, увидев рядом с ним незнакомого человека, насторожился. Но Кадудаль не замедлил представиться:

– Я – Жорж Кадудаль, сын мельника из Бретани. Мы с вами равны в чинах, но я стал генералом королевской милостью.

Моро усмехнулся:

– А, Кадудаль – знаменитый вождь вандейских шуанов? Личность, достойная уважения, хотя бы как храбрый противник.