Наполеоновские войны

При Карле IV всеми делами государственной важности заправляла группа придворных, которая в Испании получила название «камарилья». Историк И. М. Майский писал об этом так: «Это был классический тип монарха, который не мыслим без камарильи и при котором камарилья заправляет всеми дворцовыми и государственными делами. Камарилья – и при том властная и могущественная – действительно имелась при Карле. Из кого она состояла? Главой камарильи была королева – Мария Луиза Пармская, женщина с властным и ревнивым характером. Она проводила жизнь в сумасбродных увеселениях и любовных интригах. Внешне тщедушная, беззубая, с неприятным цветом лица, она производила отталкивающее впечатление, но, конечно, не имела недостатка в фаворитах. При этом каждый фаворит на срок своего успеха становился всесильным временщиком, оказывающим большое влияние на ход государственных дел. Король, как настоящий рогоносец из старинных комедий, обычно ничего не замечал, а когда факты становились уж слишком кричащими, он с глуповатой покорностью примирялся с «menage en trois». Более того, любовь своей супруги Луизы Марии к Мануэлю Годою вовсе не тревожила безвольного короля: он был даже рад, что кто-то взял на себя часть бремени управления государством в столь сложную эпоху. «Годой пользовался неограниченной доверенностью августейшего своего повелителя и самовластно управлял Испанией. Старая кастильская гордость должна была преклониться перед высокомерным выскочкой; унижение власти, неизбежно предшествующее ее падению, дошло до последней степени; сокровища Америки находились в его распоряжении, и он употреблял их сообразно со своими целями», – писал о Годое Горацио Верне в книге «История Наполеона».

Когда армия маршала Мюрата подошла к Мадриду, Мануэль Годой предложил Карлу IV и Луизе Марии побег в Америку, и они согласились. Начались поспешные приготовления к отъезду. Слухи о готовящемся событии очень быстро распространились за стены загородного дворца и вызвали в народе большие волнения. В Мадриде тоже узнали о намерениях королевского двора, и тысячи столичных жителей отправились в Аранхауз, чтобы поддержать местное население. 17 марта огромная толпа окружила и разгромила дворец Годоя в Аранхаузе, а днем позже до основания разрушила его дом в столице. Самому премьер-министру чудом удалось спастись, спрятавшись на чердаке загородного дворца под грудой рогож. Тридцать восемь часов он провел там без питья и еды. Однако на следующий день Годой, не выдержав испытания голодом и жаждой, вынужден был оставить свое убежище, после чего был обнаружен, снова едва не став жертвой разъяренной толпы. Гвардейской страже с большим трудом удалось отбить его и увести в казармы. Вконец перепуганный Карл IV решил пойти на крайние меры: 19 марта он отрекся от престола в пользу своего сына Фердинанда. Решение Карла IV несомненно спасло жизнь Годою, внимание от которого было отвлечено, а затем Наполеон, конечно, не без умысла, потребовал, чтобы он прибыл во Францию. Таким образом, Годой, которого считали главным виновником начавшейся оккупации Испании французскими войсками, избежал возмездия.

Одновременно с опубликованием декрета о своем отречении Карл IV отправил Мюрату, наместнику императора в Испании, письмо с просьбой о помощи. 20 марта Мюрат вступил в Мадрид и потребовал от Фердинанда, чтобы тот воздержался от провозглашения себя монархом вплоть до распоряжения Наполеона. Однако Фердинанд не послушался его. Вопреки его воле он торжественно, как подобает монарху, вступил в столицу и сформировал свое собственное правительство. Тогда Карл IV, согласовав свои действия с Мюратом, 21 марта, то есть ровно через два дня после своего отречения, опубликовал новый манифест, в котором заявил, что его декрет от 19 марта «является вынужденным» и потому должен рассматриваться «как не имеющий никакой силы». Этот шаг испанского правителя спровоцировал новый виток вражды между ним и его сыном и крайне обострил внутреннее положение Испании, теперь было совершенно непонятно, кто же является законным королем: Карл IV или Фердинанд VII.

В сложившейся ситуации, когда испанский король и его сын никак не могли поделить власть между собой, Наполеон решил, что настал момент для окончательной ликвидации испанских Бурбонов. Чтобы осуществить задуманное, французский император со свойственной ему хитростью и энергией разыграл беспримерный политический фарс, равных которому, пожалуй, нет во всей европейской истории.