Наполеоновские войны

Между тем, репрессии в Мадриде не только не устрашили испанцев, но, наоборот, всколыхнули волну народного гнева по всей стране. В Испании стали образовываться хунты – местные органы власти (советы) – заявлявшие о своем неподчинении королю Жозефу. Представители же испанской знати – светской и духовной, – напротив, всячески поддерживали нового правителя. В середине июня 1808 года они съехались по приглашению Наполеона в Байонну для того, чтобы приветствовать короля Жозефа и принять участие в выработке новой конституции. Однако часть делегатов – 60 из ожидавшихся 150 – не явилась, предпочитая ввиду начавшейся народной войны против французов до поры до времени соблюдать нейтралитет. Остальные же присягнули брату Наполеона на верность, уверяя того, что он является «главным отпрыском фамилии, самим небом предназначенной к господству». 7 июля 1808 года собранные в Байонне испанские гранды торжественно присягнули пожалованной им конституции. Сущность принятого документа сводилась к тому, что Испания объявлялась конституционной монархией: наряду с королем создавались кортесы – представительные органы и носители законодательной власти, в которых из 172 членов 80 назначались королем из списка кандидатов, представленных высшими правительственными учреждениями, торговыми палатами и университетами. Конституция отменяла пытки. Уничтожала внутренние таможни и создавала единое гражданское и торговое законодательство, однако католическая религия признавалась государственной и единственно допустимой в стране. «Это была одна из тех псевдоконституций, которыми Наполеон в последний период господства слегка маскировал свою диктатуру во всех подвластных ему странах», – писал об этом И. М. Майский.

Бонапарт надеялся таким образом завоевать популярность испанцев и очень гордился принятой в Байонне конституцией. «На самом деле Байонна, представлявшаяся Наполеону замечательной победой, своего рода политическим Аустерлицем, была крупнейшим просчетом в его стратегических замыслах. Байонна, повторяя известное выражение Фуше, “была хуже, чем преступление; это была ошибка”. Она бросила в лагерь врагов Франции все сохранившиеся на европейских тронах монархии. Похищение престола у испанских Бурбонов в пользу брата французского императора заставило всех уцелевших монархов старых династий примерить ситуацию на себя и заподозрить, что следующим станет кто-нибудь из них. Английская дипломатия умело использовала панический страх перед событиями в Байонне в европейских столицах», – считает В. Бешанов и многие другие исследователи.

Приняв конституцию, король Жозеф, который в отличие от брата не мечтал о мировом господстве и пока еще пытался быть хорошим королем для испанцев, сформировал свое первое правительство. Премьером был назначен Уркихо, министром иностранных дел – Севальос, военным министром – О’Фарриль, министром финансов – Кабаррюс. В основном это были те самые люди, которые еще совсем недавно составляли «верное» окружение Фердинанда. Жозеф не только отменил инквизицию, ограничил власть церкви и монастырей, но и пытался провести административную и налоговую реформу, наделить крестьян землей, придать испанской столице более современный облик. Но, увы, все его усилия были тщетны – испанский народ не хотел никаких благ и милостей от чужеземного короля! «Не будучи верующим, Жозеф даже участвовал в пасхальных процессиях в Севилье в попытках завоевать доверие и любовь испанцев. И в этом его драма: он был человеком способным и мог бы многое сделать для страны, к примеру, провести необходимые реформы, которые в Испании были в конце концов реализованы, но только 30 лет спустя. Жозеф был способен покончить с пережитками средневековья и вывести страну на передовые позиции. Однако народ был с самого начала против него, а война не позволяла проводить в жизнь его обширные планы», – отмечает испанский историк Рикардо Гарсия Карсель.

Посадив брата на испанский трон, и Наполеон, и высокопоставленные гранды полагали, что главное дело сделано и отныне Испания станет покорным вассалом Франции, как это уже случилось со многими европейскими государствами. Но, как пишет И. М. Майский, рассчитывая на подобный исход развития событий, «они составляли счет без хозяина: испанский народ решил совсем иначе».

Испания в огне

2 мая 1808 года, в тот день, когда французские солдаты под командованием Мюрата расстреливали на улицах Мадрида поднявшихся на борьбу испанских повстанцев, старшина (алькальд) небольшого городка Мостолес, расположенного в нескольких километрах от столицы, разослал по всем направлениям гонцов с кратким, но пламенным призывом: «Мадрид в настоящую минуту стал жертвой французского вероломства! Отечество в опасности! Испанцы! Восстанем все для его спасения».