Наполеоновские войны

Резня в Сарагосе длилась три недели. Солдаты маршала Ланна убивали женщин и детей, потому что женщины и дети убивали французов… Однако настал момент, когда город сдался. Трудно описать, в каком ужасном положении находилась столица Арагона. Страшная эпидемия присоединилась к бедствиям войны. «Госпитали, – говорит один знаменитый маршал в своих записках, – не могли уже вмещать больных и раненых. На кладбищах недоставало места для умерших; трупы, зашитые в мешки, сотнями лежали у церковных дверей…» Это была одна из тех побед, которую можно назвать пирровой. «Ваше величество, – писал маршал Ланн Наполеону, донося о взятии Сарагосы, – это не то, к чему мы привыкли на войне. Не видывал я еще такого упорства. Несчастные жители защищаются с яростью, которую трудно себе представить. На моих глазах женщины даже шли на смерть, стоя пред брешами. Война эта приводит меня в ужас и содрогание». Эти слова французского полководца не были преувеличением, они всего лишь слабо выражали то, что происходило в Сарагосе – этом выдающемся и самом характерном эпизоде в истории борьбы Испании за независимость.

Защита Сарагосы затмила впечатление мадридской бойни 2 мая, и взятие ее не только не ослабило энтузиазма и фанатизма со стороны населения, но только усилило их. То же, что происходило в Астурии и Сарагосе, происходило повсюду – по всей стране. В течение весны и лета 1808 года на территории Испании образовались сотни местных хунт, ставших организующими центрами народного сопротивления оккупантам. Валенсия, Кордова, Севилья, Кадис, Гранада, Корунья, Вальядолид и многие другие города открыто бросили вызов иноземным завоевателям. Небольшие селения и местечки, местные власти которых поначалу находились в нерешительности и боялись поднять руку против самой победоносной армии в Европе, тоже последовали их примеру. 6 июня – в один день с провозглашением Жозефа Бонапарта королем Испании – произошло победоносное для испанцев сражение с французскими войсками в Ла-Манчи. Все жители небольшого местечка Вальдепеньяс взялись за оружие и, несмотря на большие потери, не пропустили через свой городок кавалерийский полк французов.

Такая же ситуация повторилась в Каталонии, в селении Эль-Брук. В конце июня отбили нападение французских войск Валенсия и Жером. Французские генералы и маршалы прилагали судорожные усилия, чтобы удержать выходящую из подчинения страну. Но костер народного восстания разгорался. Испанское слово «гверилья», что означает «маленькая война», неправильно передавало смысл происходящего. С каждым днем эта война с крестьянами и ремесленниками, с пастухами овечьих стад и погонщиками мулов беспокоила французского императора гораздо сильнее, чем другие большие кампании. После рабски смирившейся Пруссии яростное сопротивление испанцев казалось особенно странным и неожиданным.

Вооруженные силы создавались в стране силами простых испанцев. Не было недостатка ни в волонтерах, ни в денежных средствах. Сотни тысяч людей предлагали услуги для защиты своей страны, со всех сторон поступали щедрые пожертвования. Галисия мобилизовала 40 тысяч добровольцев, Астурия – 18 тысяч, Валенсия и Севилья призвали под знамена всех мужчин в возрасте 16–45 лет, подобная же картина наблюдалась и в других испанских провинциях. Всеобщий энтузиазм был так велик, что даже преступники и контрабандисты выходили из своих убежищ и вливались в ряды восставшего народа. Так как король и центральное правительство исчезли, то хунты фактически превратились в местные революционные органы власти, они отстранили от управления всех старых губернаторов, судей, военачальников и сами стали решать экономические, политические и военные вопросы. Видный дипломат и политический деятель, личный секретарь Наполеона в 1797–1802 годах, аббат Д. Прадт в своих мемуарах описывал тогдашнее положение дел в этой стране так: «Испания представляла собой зрелище, подобное тому, которое наблюдалось во Франции в 1793 году, когда все помнили только об одном: отечество в опасности… Народ не знал никакого удержу, он оскорблял и преследовал всякого, кто пытался его просветить или успокоить… Восстания были бесчисленны: началась волна ужасных покушений против всех тех, кого капризная толпа считала сторонниками французов или людьми, относящимися прохладно к защите родины. Ее гнев особенно направлялся против военных и гражданских руководителей старого режима, пользовавшихся милостями в царствование Карла IV. В результате наступило царство всеобщего террора».

Сам Наполеон поначалу не испытывал особенных опасений по поводу положения в Испании: он считал, что это обычные в таких случаях временные волнения, которые будут быстро подавлены. К тому времени он имел в Испании 165 тысяч своих солдат, то есть в полтора раза больше чем вся ее постоянная армия. Ополченцев французский император в расчет не брал.