Напоследок

– Какой смысл задавать вопросы, если вы все равно не верите в ответы, которые я даю. – в десятый раз закатываю глаза к потолку, объясняясь. – Я испугалась за парня. Мне он показался малость больным и беззащитным перед вашим справедливым, в общем-то, гневом… – доведенная до крайней стадии раздражения – надоело в сотый раз доказывать, что я не верблюд, – тоже переступаю грань и перехожу к панибратству: – Ну, Гена, ну подумай сам, был бы это посторонний человек, что бы ты с ним сделал? Ты со своим заостренным чувством достоинства, вечно чешущимися кулаками и скучающими без разминки охранниками против полусумасшедшего хлюпика, зачем-то решившего откомментировать интимное место твоей хм-м… спутницы… Ага!– подражая Рыбке, вставляю слово-паразит. – Откуда я знала, что этот Сергей – твой одноклассничек?

Да, да, представьте. Я повела себя, как полная идиотка. Выскочила из магазина, замахала руками, привлекая Рыбкино и, заодно, всеобщее внимание. Затараторила что-то дурацкое:

– Привет, привет, давно не виделись! Ой, а чего это на твоем друге наручники? Геннадий, ну и шуточки у вас, отстаньте от мальчика…

Я несла что угодно, лишь бы выглядеть шумно и напористо…

– О-бал-деть! – по слогам произнес Рыбка ошалело переводя взгляд с меня на несчастного программистика. Тот, недовольно скривившись, кинул на меня полный упрека взгляд. Будто это я изобрела все наручники мира. – Сегодня день встреч? – поинтересовался Рыбка у пространства и тут же сам себе ответил. – Ага! – потом заинтересованно уставился на меня. – А откуда вы знакомы? Серега, вроде, не твоего полета птица…

Тут бы мне в пору насторожиться, заинтересоваться, откуда Рыбка знает жертву по имени… Но твердо уверенная в справедливости своих домыслов, я кинулась в атаку:

– Ну, разумеется, – язвительно заявила я. – Не моего полета – твоего. Самое достойное занятие для уважаемого бизнесмена – мстить умалишенным мальчикам за это самое их умалишение…

– Нашла мальчика! – фыркнул Рыбка. – Мы с ним ровесники. Хотя выглядишь ты, Серега, должен заметить, крайне молодо. Видать, крепко спишь, а значит, мало имеешь. Не в смысле, «мало кого имеешь», а в смысле доходов Хорошо спит лишь тот, кто спит последним… В смысле, последним человеком на лестнице социального положения. Ага!

– Ну ты, Генка, наворотил… – ахнул Сергей. После чего смущенно пожал плечами. Развязность его давно уже испарилась…

– А смешно вышло, да? – когда на Рыбку нападал приступ самолюбования, он мог говорить бесконечно и крутить исковерканными словесными конструкциями, как женщина-каучук конечностями: неестественно, пугающе, но крайне занятно… – Думал круто подойти, круто поздороваться, а сам… – Рыбка громко и заразительно захохотал. – Попался, как последний дурак… Ну, признавайся, о чем сейчас думаешь? Небось, лихорадит? Пытаешься разгадать: то ли и впрямь Генка такой мудак стал, что за малейший стеб человека в кандалы и на улицу, даже коньячком не напоив и встрече никак не обрадовавшись, то ли ты чего-то не догоняешь и какую-то шутку не просек…

– Конечно, пытаюсь, – залепетал программистик с соверешнно детской обиженностью в голосе. – Мы десять лет не виделись, мало ли кем ты стал…

– Раз не знаешь, кем кто стал, не спеши чинить накал! – авторитетно заметил Рыбка, воздевая указательный палец к потолку Джипа.

– Это я так, по инерции, для красивого приветствия, как раньше…

– Как раньше! – рефреном отозвался Рыбка, и у обоих них вдруг стали блаженные и осоловевшие глупые глаза. Как у старушек, вспоминающих бурную молодость… «Ах!» – синхронно вздохнули вспоминатели…

– Раз помнишь, как раньше, должен мозгами лучше шевелить! – Рыбка первым пришел в себя. – И не компрометировать своих! И самому не подставляться. Ладно, поехали коньяк пить! Тебя, София, это тоже касается.

Все время их диалога, вместо того, чтоб незаметно сбежать, я работала зрителем.

– Не могу я ничего пить. Трезвенник, язвенник, неудачник, к тому же на работе. – серьезно заявляет Сергей. – Вот если бы после семи и… – намекает с хитринкой во взгляде.

– Ясно, – хмыкает Рыбка. – После семи и за мой счет. – Они моментально договариваются о встрече. – А вас, девушка, я попрошу остаться! – увы, мне так легко от присутствия Рыбки избавиться не удается. Он повелительно кивает на пассажирское сидение и заводит мотор. Я еще бормочу что-то, но уже понимаю, что лучше поехать добровольно.

– Но я тоже трезвенник, язвенник, – пытаюсь отшутиться. – И спешу, кстати…

– Эй! Ключи-то отдай, – обеспокоено поднимает руки Сергей, замечая, что Рыбка полностью переключил внимание. – С барышней потом разберешься! Куда она денется?

И это вместо благодарности за мое чистосердечное вмешательство! Вместо попыток вытащить меня из лап Геннадия…

– Какие ключи, дарагой? – кривляется Рыбка. – Наручник детский, слюшай… На кнопку клацнешь, дверца и откроется… Нет кнопки? Канечна нет! Я ее сам выломал. Для веселья. Берешь проволоку, да? Тычешь ею в отверстие из-под кнопки и все…