Направление — Прага

— За нами Альпы, впереди долина реки Инн, Инсбрук и снова Альпы.

Мелкая, узкая река. Древний красивый город. Прекрасный современный мост через долину.

Не отрывая глаз, мы любовались Альпами, возвышающимися над городом. Горы, окрашенные цветом роз и колокольчиков, словно вынырнули из облаков в последних лучах заходящего сентябрьского солнца.

— Красота, красота, — повторял дрожащим голосом старый священник Држимала. — Красоту человек должен уметь видеть, сберегать ее в душе, в сердце.

Накануне он покашливал и сомневался, ехать ли. Пришлось мне начинить его антибиотиками и витаминами.

Микроавтобус переехал через Иннский мост, и мы очутились в лабиринте улиц и переулков Инсбрука.

Наша группа разместилась в старом симпатичном отеле «У золотого орла». После обеда мы гуляли по городу, а вечер провели в старом уютном баре, в подвале гостиницы, куда нужно было спускаться по деревянным ступеням. Старые надписи на стенах гласили: «Человек, не будь в этом мире одинок!»

* * *

Теперь я уже не разгуливал по улицам Граца с прежней беззаботностью. Нападение средь белого дня на одной из самых оживленных улиц города меня действительно насторожило. Приведись умирать от какой-нибудь страшной эпидемии — ладно, это профессиональный риск! Но убийство?!

В зале суда, в сущности, уже не происходило ничего интересного: сверялись записи, выслушивали последних австрийских и немецких свидетелей. Завтра с заключительным словом выступят адвокат и прокурор, получит последнее слово и обвиняемый, а в пятницу, 4 октября, трибунал вынесет приговор.

Я был рад, что процесс наконец заканчивается и в субботу я смогу уехать домой, увижу жену и детей, буду среди обычных радостей жизни.

А если б «мерседес» вовремя не затормозил…

* * *

В пятницу, 4 октября 1963 года высокий суд города Граца вынес приговор. Обершарфюрер СС Стефан Ройко, проживающий по адресу Грац, Грюнегассе, 8, помощник экспедитора, бывший церковный сторож, а до этого убийца тысяч узников концлагеря Малая крепость в Терезине, был приговорен к пожизненному заключению с полутора годами строгого режима. Самая строгая мера наказания в Австрии.

Я написал последние открытки друзьям и после ужина, попрощавшись со всей нашей группой, пошел в номер уложить вещи. Утром я хотел выехать сразу же после завтрака. Разложил на столе вещи, ворох книг и открыток, сувениры, начал складывать чемодан.

Вдруг раздался телефонный звонок. Сердце у меня так и екнуло: аноним. Нацисты узнали решение суда — и теперь… Я поднял трубку.

Но это был не аноним. Звонил человек, телефонный номер которого я получил в Праге.

— Приветствую вас, товарищ доцент. Я хотел с вами попрощаться и поблагодарить вас.

— Скорее это я должен вас благодарить, — начал я.

— Каждый из нас делает свое дело. Я хотел попросить вас об одной любезности.

— Да?

— Насколько я знаю, завтра вы уезжаете один.

Я коротко усмехнулся:

— Никто не доверяет моему шоферскому мастерству. Все возвращаются поездом.

— Да, да, знаю. Это намного разумнее.

— Что вы имеете в виду? — заметил я раздраженно.

— Это я так, к слову, — на этот раз засмеялся он. — Перейдем к делу. Вы не могли бы взять с собой попутчика? Только до Вены. Наш советник по культуре хотел бы доехать с вами. Его машина в ремонте. Ну как, возьмете?

— Конечно. Буду рад.

— Вот и хорошо. А еще лучше, если время от времени вы будете доверять ему руль. Водитель он классный и дорогу Грац — Вена знает как свои пять пальцев. А вы отдохнете, страной полюбуетесь. Поверьте, в этом есть свой смысл.

Значит, опасность еще не миновала?

— Это приказ? — взволнованно спросил я.

Он рассмеялся в ответ:

— Ну что вы, конечно, нет. Я вовсе не хотел вас обидеть. Просто Валента — такой же щепетильный водитель, как и вы, за рулем никому, кроме себя, не доверяет. Так что вы уж хотя бы иногда меняйтесь. А главное, уступите ему руль на зиммерингском серпантине. Счастливого пути! — коротко добавил он и сразу повесил трубку.

* * *

Советник Валента появился в кожаном пиджаке, с портфелем в руках.

— Вы не сердитесь, что я к вам навязался? — весело спросил он и как ни в чем не бывало уселся за руль. — Наш общий знакомый, — имени его он так и не назвал, — заверил меня, что вы разрешите мне вести. Обожаю старые «шкоды».

Он не умолкал ни на секунду и, прежде чем я успел опомниться, включил газ, и мы тронулись. У дверей отеля мне махал на прощание Пепи. Мы вклинились в неторопливый субботний поток автомашин.

— Теперь пару часов будем отдыхать, — сказал мне Валента.

— А потом? — спросил я тихо.

Он пожал плечами:

— Там видно будет.

* * *

Мы начали подниматься по зиммерингскому серпантину. Справа от шоссе — глубокая пропасть. Местами дорога огорожена, но некоторые участки оставлены открытыми. Нас неотступно преследовал серый «мерседес». Прибавив скорость, он обогнал нас, словно загнав в мышеловку, и вдруг неожиданно резко затормозил, остановившись как вкопанный. Трюк старый, но верный.

— Сволочь, — сплюнул Валента.