Напряжение на высоте

— На свадьбу, — словно само собой разумеющуюся мелочь, повел тот рукой. — Так молодые решили в честь торжества все счета вновь открыть, как были. Ради народной радости и в помощь погорельцам бывшего княжества Фоминских. Потому, ежели кто держал там вклад – будьте спокойны, ваши деньги на месте. Ну а кто задолжал, — взгляд из добродушного стал цепким и хищным. — Извольте внести в кассы добровольно.

Добрый десяток князей невольно почувствовал ком в животе.

— А деньги?! Деньги Фоминских там же?! — занервничал Скрябин.

— Вот их что-то не припомню, — озадаченно покачал головой Долгорукий. — Нет, не было. — Посмотрел он на порученцев у стены, отрицательно покачавших головой. — Ну так на том свете, поди, они им не особо нужны.

— Фоминские еще есть! Моя бывшая жена!

— Юридически, это так, — вдруг произнес князь Черниговский, сдвигая очки на переносице чуть ближе к глазам. — По праву крови, ей владеть наследством. А раз ты защитник, а не хозяин, так будь добр – отдай.

— Послушайте, да тут у многих были жены из рода Фоминских, — возмутились со скандального полукруга стола. — С чего бы ей быть хозяйкой? Вон, князь Челокаев выбросит свою гадюку, чем она не княжна?!

— Ах ты мерзавец!!! — резко встал дородный мужчина напротив. — Ты где был со своим советом раньше?!!

— Тишина! — произнес император.

И народ мигом угомонился, вспомнив о хозяине дома.

— В этом вопросе есть проблема, — продолжил император. — Раз у Фоминских нет денег золотом и на счетах, то как им платить взносы на защиту границ, образование и содержание городовых?

— Так князь Тарусский приданое жене вернет, — с усмешкой произнес князь Урусов. — Вот с той земли заберешь свое.

— И мне с того приданого затраты бы компенсировать, — озадаченно произнес князь Панкратов. — Но уважая право императора, я готов ждать, пока налогами с княжества не компенсируют мне потери.

— Это вот – дело! — забубнили по углам стола.

— А до той поры дети княгини в моем доме поживут, в качестве гарантии, — подвел черту Панкратов.

Лет за сорок, быть может, он решит, что оплатили достаточно – ведь будут расходы по содержанию мытарей, администрации, чиновников и все прочее, что почти обнулит баланс казны каждый год. Главное, наотрез отказать брать компенсацию полной суммой – не ради денег он все это затеял. Так что, может, и за сто лет не вернут долги – а там заложники породнятся с его вассалами, по любви разумеется, ведь других кандидатов и кандидаток рядом не будет все равно. И в его кабинете на огромной настенной карте появятся новые отметки вассальных городов.

— Постойте, — занервничал князь Тарусский. — Тут верно говорят, претенденток может быть много. Следует обозначить список желающих и решить среди них, кому возглавить род.

— Вас, так понимаю, следует записать в списке первым? — уточнил Туманов.

— Женщины непредсказуемы. Возможно, горе отступит и она захочет вернуться в семью, — бухнулся тот на свое кресло.

На кой демон ему терять два города и отдавать детей в заложники ради княжества под чужим управлением…

— Вопрос считаю закрытым, — подытожил император. — Благородные из числа Фоминских определят себе нового князя и придут ко мне. Есть еще вопросы у благородного собрания, достойные нашего времени и участия?

— Есть, — величаво поднялся с места князь Шемякин, сидевший по правую руку князя Черниговского.

Расслабленно-бравурные настроения, неминуемо коснувшиеся Панкратова с союзниками, сменились мрачной сосредоточенностью.

А император одобрительно качнул головой, приглашая говорить.

В обществе, где аристократу нельзя соврать, есть много обходных путей, как сохранить честь и обхитрить противника лукавой речью, полной скользких формулировок, многозначительно оборванных фраз и двойственных смыслов. Но там, где могут потребовать не юлить и говорить прямо, предпочитают действовать надежнее и проще – отдавая право говорить другим. А уж те вполне могут ошибаться, искренне заблуждаясь или не обладая полным объемом информации – но веря в нее истово.

Поэтому князь Шемякин говорил во весь голос, расправив широкие плечи и гневно потрясая бородой клинышком, взывая к стенам тронного зала; к сердцу и княжеским умам – и даже где-то недоумевая, отчего люди смотрят на него крайне скептически.

— Кто не смотрел новости поутру? Спроси меня, и я скажу – князь Черниговский, что по правую мою руку, ведомый честью и долгом, взял за глотку многое ворье, разбойников и убийц в нашей стране. Сделал разом то, чего никогда не бывало на моей памяти.

Естественно – мрачно подумали владетели – раньше он спокойно брал деньги, а сейчас что за вожжа под хвост…

— Но расследование не завершено! — провозгласил князь в поднимающемся шуме голосов. — Еще предстоит определить истинных виновников. Предстоит отделить подлость от незнания, а злой умысел от небрежения долгом хозяина земли. Расследование идет. Так отчего говорю я сейчас о еще не свершившемся?

Шемякин пристально обвел взглядом сидящих за столом.