Напряжение на высоте

Бывшего владельца человечьей берцовой кости, из которой сделана трость Гагарина, он знал лично – его именем шли потоки Товара по реке, и его смертью обрывалась цепочка расследования, ведущая далее наверх. И намек ему был более, чем понятен.

— Ежели о бастардах речь, то Шуйские многих бастардов привечали, — продолжил Черниговский. — Вон, Самойлов, что у князя Юсупова внук, пусть и бастард – у них воспитывался!

— Не бастард. Но воспитывался, — кивнул Юсупов, не проявляя особых переживаний по этому поводу.

Хотя изумление слушателей вновь заставило Черниговского следующие слова буквально кричать.

— Быть может, оттого все так складно выходит, что это твоя тюрьма, Шуйский, и отреченный мною бастард на тебя работал? А?! С чего же твой наследник там был, подле Самойлова, скажи нам?!

— Дружат они.

И от такого беззубого, словно нехотя ответа – многие всерьез обеспокоились, даже из числа верных союзников Юсупова.

— На днях говорил я великому князю Роману Глебовичу, что молодость нынешняя бывает жестокой и преступной. Даже на такое способна, что собственную жену чужими руками похитить и в тюрьму тайну спрятать! Самостоятельно! Лишь бы доход от того был, — облизал Черниговский губы. — И великий князь мне не возразил. Я не ручусь за то, что Самойлов мог бы своими руками убить жену, лишь бы очернить меня. Потому что кровью моей, пусть и отреченного из рода, они то место уже окропили! Как жертвенного быка положив на алтарь собственных замыслов! А вам лишь бы мое имя с той тюрьмой связать, словно ведом и вам этот замысел!

— А ты, получается, чудом избежал засады? — еще раз уточнил Мстиславский.

— Я жив и зол, как ты видишь. И в ни в какой отпуск не собираюсь!!! Честные люди, — веско посмотрел он по сторонам, взглядами встречаясь с самыми заинтересованными. — Тоже не пожелают, чтобы их расследованиями занимался кто-то, назначенный вашей кликой. Неведомо что вы там еще насочинять можете! А те, кто вам поверит сейчас, в это ваше «честное» расследование, может так сложиться, до конца дней будут плеваться от своей сегодняшней слабости!

И князья невольно задумались – а кого назначат им в судьи? Князь Черниговский, что извивался, как та змея на сковороде, в данный момент выглядел куда предпочтительней. Что до обвинений в его адрес – все смотрелось достаточно слабо… Да и сговорчивей будет, в самом деле. Что им до тех тюрем? Разве есть там их родня? Не слыхали о том.

— Значит, отреченного тобой от рода ты бы собственноручно казнил, ежели встретил? — хмыкнул Мстиславский.

— Как можно убивать, когда надо расспросить со всем тщанием, кто его привел и что замыслил? — фыркнул пренебрежительно князь. — Не мне бояться его жизни, если я волен в его смерти. Это вон, хозяевам той тюрьмы стоит беспокоиться, как бы он живым не остался. — Демонстративно смотрел он на Шуйского. — Тела ведь его ты предоставить не сможешь, верно? Я его забрал. Не боишься, что живым он остался и показания даст?

— Тогда перейдем к другим свидетелям, — подхватил его мысль князь Мстиславский. — Тут указано, что на месте боя присутствовала Аймара Пакэри Инка.

Брови князя Черниговского поднялись вверх, а первый, тщательно задавленным воплем чуть не стало «это уж точно не я!».

— Нашлась подле Шуйского, надо же, — демонстративно удивился князь. — Поразительное совпадение для похищенной принцессы великого рода! Шуйский, мне даже боязно спросить, не твой ли внук ее удерживал?

— Разве что ее сердце, — задумчиво произнес тот, пригубив флягу, в которой Давыдов с тихим возмущением узнал свою. — Она сопровождала его без принуждения.

— Погодите, князь. Тут Аймара чуть гору на Москву не скинули, требовали дочь найти и выдать!!! — загудел возмущенно князь Шереметьев. — А у вас тут любовные шашни?!

— Похищение второй половинки – это старинная и красивая традиция, — меланхолично отреагировал Шуйский, вновь отпивая добротного коньяка. — Родственники, разумеется, не в восторге. Я бы сказал, в ярости, но как без этого?

— Вот что делает с человеком общество гусара, — одобрительно ткнул Давыдов соседа локтем.

Но в ответ получил отчего-то весьма мрачный взгляд – куда подходящий скорее отцу похищенной невесты, чем снисходительному к юношеской удали старшему родичу мужа.

— Постойте, как это гору – на Москву? — спохватился Шемякин. — Это же была иллюзия!

— Вам показалось, — емко обозначил Юсупов.

А заволновавшийся и на секунду сбившийся зал так и не смог определиться с тем, что именно им показалось – и была ли та гора? В любом случае, небо над Кремлем было ясным, а значит с обсуждением можно было повременить – благо было зрелище иное, куда как интереснее.

— Я так понимаю, вы желаете присоединить к своим облыжным обвинениям свидетельства супруги вашего внука? — фыркнул князь Черниговский. — Без пяти минут родственницы?

— А вы, князь, наверное тоже ничего не знаете про Аймара? — хмыкнул Юсупов.

— Я знаю, что ее здесь нет, — жестко постановил тот. — Еще я знаю, что иностранка очень слабо разбирается в нашей внутренней политике и могла быть введена в заблуждение.