Напряжение растет

– Но должен быть виновник! – с некоторой оторопью, только сейчас осознав всю грандиозность пропасти, разверзшейся под родом и кланом, произнес сын.

– Так найди его!!! А пока делай то, что я велю!!!

Старый князь вышел из кабинета и зашагал к лифтам.

– Оператор слушает, ваше сиятельство, – бодро произнес голос в ухе.

– Оператор, вторая полка, конверт номер три. Открыть немедленно. Приступить к исполнению, – стараясь говорить буднично, распорядился князь.

Палец с силой продавил клавишу отключения. Еще один номер.

– Канцелярия! – ответил немолодой женский голос.

– Юлия Сергеевна, шестой конверт. Немедленно. Подтверждаю, – не сдержался от горечи в голосе.

– Вы подтверждаете?.. – запоздало уточнили с некой растерянностью. И тут же добавили: – Принято.

Эвакуация женщин и детей клана в день конца света не бывает лишней. Так же, как и вызов всех союзников. Осознание беды пришло слишком поздно, но вместе с ним появилось полное понимание всей картины происходящего. Горькой и крайне тревожной.

Это не рядовое ЧП, тут и думать нечего. И не простая диверсия. Гигантская волна не только окатывала грязью репутацию Долгоруких. Ее мутные воды смывали в океан все надежды и чаяния получить земли Борецких.

Повсеместное освещение турнира, невероятное внимание к нему и ожидаемый грандиозный успех соревновательного замысла – все должно было привести к тому, что место, где он проводился, в людских умах привяжется к фамилии клана, станет ассоциироваться с ней. Дорогие подарки и щедрые авансы, выданные императорской фамилии, должны были узаконить свершившийся факт.

Кто-то, видимо, этого вовсе не желал. И был зол настолько, что решил наказать Долгоруких, втянув в конфликт с десятком сильнейших семей империи. Будет радость, если это не закончится войной.

Александр Сергеевич оглядел кабинет отца, пытаясь сохранить в памяти атмосферу добродушия и богатого спокойствия. Затем развернулся и быстрым шагом последовал за старым князем.

Опыт поколений и житейская мудрость обретают бессмертие в поговорках и крылатых фразах, красивых сравнениях и народных байках. Правда, доподлинно неизвестно, сколько времени требуется, чтобы черта характера стала понятием нарицательным. Вот, например, старому князю Долгорукому Сергею Михайловичу хватило всего пары дней, чтобы всей душой принять правильность фразы «упрям как румын».

Мировая несправедливость заключалась в том, что это, по всей видимости, только его опыт и личная боль.

– Ты что тут делаешь?! – рыкнул Сергей Михайлович, распахнув дверь вертолета и глянув на князя Вида снизу вверх.

– Сижу, – невозмутимо ответил тот, будто вертолет изначально строился в комплекте с ним.

Князь дернулся и обернулся к нервно переминающемуся начальнику охраны вертолетной площади.

– Что он тут делает?!

– Мы пытались его не пустить, – вытянулся во фрунт верный служака, досчитывающий до пенсии последние деньки на почетной службе. – Даже стреляли.

Похвально, бесстрашно, но ожидаемо бесполезно.

– Ладно, летим на втором вертолете, – махнул рукой на проблемного гостя старый князь.

Благо личная площадка вмещала две разъездные вертушки – для отца и сына.

– Он не работает, – донесся со спины голос румына.

– Это еще с чего?!

– Они в меня стреляли.

– Ваше сиятельство, он сначала в тот вертолет сесть хотел, – пояснил начохраны из-за правого плеча. – Там пулями приводы винтов посекло. Техников уже вызвали, к вечеру обещают…

– !!!!! – именно столько восклицательных знаков было в экспрессивной речи, обращенной подчиненным к румыну и немного к небесам.

– Что тебе надо, а? – уже устало обратился к Виду старый князь.

– Ничего, – невозмутимо пожал он плечами. – Ты лети по своим делам, не обращай внимания.

– Выбери себе другой транспорт, я сейчас не в город.

– А мне не надо в город, – одними губами улыбнулся князь Вид.

– Друг, действительно не до всего этого. – Сергей Михайлович забрался внутрь, заметил вышедшего на крышу сына и ударил по перегородке кулаком, приказывая пилоту заводить машину. – Куда тебя доставить?

– Пока не знаю. Полетаю. Может, скажу.

– Мы будем долго летать, – начал терять терпение старый князь.

– Этот год у меня совершенно свободен, – меланхолично ответил Вид, глядя перед собой.

– Ладно, – вновь махнул старый князь рукой и пересел чуть дальше, уступая место нынешнему главе рода.

– Отец? – не удержался сын от вопроса, указав глазами на нежданного попутчика.

– Ничего не спрашивай, – поднял тот ладони и отвернулся к иллюминатору.

– Рад, что в эту трудную минуту вы с нами, – понял по-своему Александр Сергеевич, кивнул князю Виду и нацепил на голову наушники.

– Я не с вами, – донеслось еле слышно.

– … Жаль.

– Молодой еще, – с некоторой скорбью посмотрел князь Вид на старшего Долгорукого. – Не понимает.

Тот хотел было раздраженно мотнуть головой и гневно (но про себя) ответить, что понять его могут только по известному адресу в известном месте с желтыми стенами и дверьми без ручек.

Но вместо этого замер, утратив всякие эмоции. Лицо его выражало безмерные уважение и признательность.

– Я запомню, – благодарно качнул он головой.