Напряжение растет

– Да! Надо ударить в колокол! – озарением пришло воспоминание, подарив улыбку.

Тело Светы обнаружилось на краю поляны. Подняв ее на руки, отнес к медведю и, чуть подумав, аккуратно уложил на звериную шерсть, сверху.

Вернулся в лес по просеке, покачнувшись, подхватил Федора и Пашу. Побрел, спотыкаясь и падая, обратно. Уложил их рядом со Светой. Теперь все в сборе.

Осталось найти этот колокол и узнать, как он звучит.

– Пойдем, – ухватил за лапу Артема и потянул за собой.

Тот не сдвинулся с места.

– Пойдем, – вложил я Силу и попытался шагнуть вновь. – Я приведу нас к победе.

Земля промялась под ногой.

– Я обещал!

И вслед за криком эхом пророкотали небеса.

Застонали ботинки, треснула подошва. Медведь с друзьями сдвинулся с места.

– Я обещал, – повторил вновь, чувствуя, как путаются мысли. – Надо ударить в колокол… Колокол… Какой колокол? – задал я вопрос, крепко зажмурившись.

«Ураган раскидал корабли, будто щепки. Вода заливала борт, накатывая волна за волной, а из-за колдовской хмари вокруг даже на сотню шагов не было видно ни черта. В вспышках молний – только силуэты кораблей, идущих во тьму своим курсом. Капитан, бейте в колокол! Пусть собираются на звук!»

Нет, не тот колокол. Океана вокруг нет, хоть и качает немилосердно. И этот колокол должен быть из золота…

«Возьмите их золото и обратите их богатство в золото. И отлейте мне из него колокол, способный звучать столь же громко, как моя скорбь. А ежели звучать будет тише, то укрыли они часть виры и должны быть казнены без жалости».

Чужой колокол. Не мой.

«Бои на улицах отнимают слишком много моих подданных, не ведающих о падении стен. Грозовой гром скрывает величие криков победы, потому мы поднимем штандарт над ратушей и ударим в колокол, дабы удостоверить жителей в виктории и милостивом желании оставить им жизнь».

Все не то… Чужие голоса, облики, картины, которые объединяет слабое чувство узнавания. И только оно не дает игнорировать увиденное.

Мысли метались, и я не заметил, как, сделав очередной шаг, ударил ногой об ответившее странным звуком препятствие. Ноги… Черные ботинки с крупной сеткой на коже… Знакомые, явно из недавнего прошлого. Лицо… Присмотреться к чертам…

«Убить!»

Знакомое лицо, но внутреннему голосу нет веры. Кажется, я даже помнил его имя и прибавлял к нему отчество. Еще один пассажир со всем уважением был водружен на медведя. Снова – вперед.

– Мост! – озарило меня, стоило звуку близкого ручья обрести облик быстрой речушки, через которую перекинули каменную дугу с небольшим строением посередине. – Колокол. – В горле стало сухо.

В строение под колоколом недавней волной нанесло полным-полно веток. Но золото тускло светилось через них, пока не тронутое никем.

Взгляд грозно искал конкурентов – в чащобе леса; на волнах речки; на высоком холме, куда поднималась дорога за мостом. Нашел… Пятеро на самой вершине, что бежали, светя яркими точками платьев, и замерли, уловив мой взгляд.

Я – ближе. Но у них свободны руки, а путь лежит вниз.

«Мое!» – грозно забилось в груди.

Но натекшая в рот кровь из прокушенной губы связала слова. Зато раскатились рокотом небеса над головой, предупреждая соперников. К их счастью, довод дошел до разума, и они не включились в гонку.

Прямая… Теперь только идти, не обращая внимания на усталость, на медвежий коготь, впившийся в ладонь, на порезанные подошвой ноги. Вперед, к началу моста. По камню медведь скользит куда легче.

Возле самого подъема меня невольно остановили странные звуки, доносящиеся будто из-под моста. Звуки борьбы человека с усталостью – тихий стон и бормотание, словно кто-то стыдил себя за слабость тела и воли. Достаточно интересно, чтобы задержаться.

На берег по грязи и слякоти, цепляясь за остатки выцветшей травы, буквально вгрызаясь в каждую угловатость подъема, ползла девушка. Платье превратилось в хламиду, из которой стыдно сделать половую тряпку. Вместо красивой прически – ветви и сор в волосах. Лицо рассечено порезами, на скуле – синяк. Прекрасна, как всегда.

И внутренний голос отчего-то не велит ее убивать.

Я наклонился к ней и поймал ошеломленный взгляд, в котором было столько всего…

– Верни мороженое, – сказал я и коротким толчком в лоб отправил ее обратно в воду.

– Пойдемте, друзья. – Я взялся окровавленной рукой за медвежью лапу. – Еще совсем чуть-чуть. Ведь обязательно надо пройти. А потом я тоже пойду спать.

Мусор на пути – смести пинками в сторону. Ветви у колокола, что не дают ему звучать, – в воду.

Крепко сжал в правой руке медвежью лапу. Левой потянул за язычок колокола, извлекая из него звук.

Глухой, тоскливый. Теряющийся в рокоте разыгравшейся грозы.

Я сполз по каменной стенке вниз. Обещание выполнено, и глаза спешили закрыться и не смотреть на этот мир.

Тело легло на камень настила, не ощущая холода поверхности, так же, как давно уже не чувствовало раны на теле. Над головой – спокойствие черной стихии, хотя далеко по краям из туч вылетают яркие молнии.

– Я… – вновь стала проситься наружу незавершенная фраза.