Напряжение растет

– Электронные замки, – смущенно ответил на мой любопытствующий взгляд и с возмущением добавил: – Охрана страшная! Все хотят прическу испортить и к родителям отвести! Еле прорвался.

Брат осторожно присел на край кровати.

– Как ты? – обеспокоенно взял я его руку, оглядывая еле заметные рубцы на коже возле локтя и чуть синеватые – на фалангах пальцев.

– Да нормально, – махнул он другой рукой, явно храбрясь. – В первый раз было гораздо хуже.

– Федор, если ты не перестанешь так рисковать… – построжел я, скрывая за тоном заботу.

– Буду, – упрямо насупился он.

– А если ты погибнешь, что папа, сестры и я станем делать?

– Это я к тебе пришел, а не ты ко мне! – запыхтел он возмущенно. – Это я должен тебя ругать! И вообще, я не погибну. И тебе не дам! – категорично мотнул он головой.

– Я ведь до конца не знал, жив ли ты. Верил искренне, но не знал, – прикрыл я глаза.

– У меня просто пока кровать маленькая, – засмущался Федор. – И то, что под ней обитает, тоже. Вот когда я вырасту, никто не сможет нас обидеть!

– Послушай мудрого человека, дожившего до тринадцати лет. Всегда найдется кто-то, у кого кровать будет больше, а ужас под ней – опаснее.

– Но я не хочу вас терять… – понурился он.

– Главное, не теряйся сам, – чуть сжал его руку. – Для решения остальных проблем у тебя есть старший брат.

– Ты три дня лежал без сознания, – всхлипнул Федор. – Знаешь, как страшно?

– Да мне уже поспать нельзя! – делано возмутился я, обрадованно отмечая улыбку на лице младшего. – И вообще, мы ведь справились? Значит, все хорошо.

– Так, нарушитель! – звонко взлетел к потолку голос очередной медсестры, заставив Федора вздрогнуть.

– Красивая тетенька, а где туалет? – похлопал ресницами брат, вставая.

– Ох ты моя прелесть! Заблудился? Пойдем отведу, – заворковала она, за руку уводя брата в коридор. – Вот, ботиночек не забудь.

Дверь щелкнула, закрываясь.

Впрочем, не прошло и пяти минут, как открылась снова.

– Тридцать секунд! – произнес напряженно незнакомый голос.

Я аж яблоко схватил на всякий случай и в проем нацелился. Мало ли.

Но через секунду в комнату торопливо зашел Пашка, быстро оглядел комнату и широким шагом преодолел расстояние до кровати.

– Спасибо! – схватил он левую руку, лежащую над одеялом, и энергично затряс. – Спасибо! Спасибо! Спасибо!

В его лице был океан признательности и даже намек на слезинку от избытка чувств.

– Обращайтесь, – осторожно вернул я себе руку под невольную улыбку.

– Пятнадцать секунд, – прошипел голос из коридора.

– Извини, тут охрана страшная, пришлось взятку давать, – смущенно повернулся Пашка к двери. – Вот, пока не забыл! – спохватился он и положил на простыню черное кольцо в виде паука. – Даже не знаю, как благодарить.

– Все нормально. Теперь, наверное, дома все хорошо будет? – осторожно поинтересовался я.

Если не знает про дела отца…

– Да, конечно! – расцвел он улыбкой. – Нам, правда, деньги пока не перевели, но как только – я сразу сообщу!

– Пять секунд!

– Ладно, я – бежать! – заговорщически подмигнул он. – Еще раз спасибо!

– Паша.

– А? – повернулся Пашка уже в дверях.

– А вот помнишь… Ну, эти корабли в порту, которые у вас утонули. Они сколько стоили, не знаешь? – нейтрально уточнил у него, рассматривая яблоко в руке.

– Мм, миллионов сорок каждый, наверное… – на мгновение задумался он, игнорируя мужскую руку, которая настойчиво вытаскивала его из палаты.

– Тогда, когда выигрыш делить будешь, ты из моих себе восемьдесят перекинь, хорошо? – вдумчиво принялся я поправлять край одеяла.

– Да не нужно, ты что! Ты и так для меня много сделал, – принялся он было отнекиваться, улыбаясь, а затем как-то резко замолчал и посмотрел на меня. – Максим…

– Все, юноша, время закончилось.

– Максим, – вцепился Пашка в проем двери.

– Ведите себя прилично, мы же договаривались! – дернули его уже бесцеремонно, отцепили руку и закрыли дверь.

Следующий визит был нанесен целым коллективом докторов, весьма интересовавшихся моим замечательным самочувствием и отрицательно зацокавших, стоило заговорить о том, что пора бы домой.

Находились мы, как оказалось, в гербовом оздоровительном центре Долгоруких, так что доводы «записаться на прием и прийти попозже» не срабатывали. В итоге облепили датчиками и велели изображать больного. Потом все приборы как-то разом вышли из строя, и от меня отстали. Разве что поводили по груди и спине холодным стетоскопом.

Минут через сорок зашел Артем, вполне свободно хлопнувший дверью за собой.

– Ты как добирался? – полюбопытствовал я, помня о нелегких путях предыдущих гостей.

– Сказал фамилию, к кому иду и пообещал, что разнесу все закрытые двери. Вот, выдали, – показал он краешек пластиковой карты доступа в нагрудном кармане.

Выглядел мой друг вроде бы так же, но неуловимо иначе. Конечно, были и явные отличия.

– А где очки и скрипка? – заинтересовался я.

– Да уже не надо, – с некоторой гордостью произнес он.

– А раньше было надо? Зачем? – Я аж заерзал от любопытства.

Нет, слова его помнил, но он тогда был не совсем расположен к беседе и немного медведь.