Напряжение растет

Пара месяцев на новом месте – достаточный срок, чтобы случайно приобретенные вещи заставили изрядно задуматься, как упаковать их в два габаритных чемодана, с которыми прибыл в этот дом. Впрочем, не самая великая проблема – кое-что можно оставить, например, преподнести в дар хозяевам учебники и учебные пособия. Часть обезличенных безделушек бросить в урну, предварительно сломав так, чтобы не возникало искушения починить и вернуть владельцу. Главное, не забыть вещи, которые захотелось бы отослать вдогонку. Потому что эта личина не имеет адреса, а фамилию и имя, указанные в документах, никто не свяжет с его внешностью – если только по паре-тройке фальшивых телефонов, которым предначертано навеки замолчать через неделю. Хотя облику тоже суждено измениться.

Холод из раскрытого окна помогал двигаться быстрее, покрывал изморозью ледяной логики мысли и эмоции. Его дела ныне завершены, настало время уходить навсегда.

Основную угрозу от Максима он убрал, мягко и ненавязчиво подтолкнув Михаила к очевидной мысли о смене школы. А в стенах обычного заведения бояться совершенно нечего – там не будет родовитых, не будет их семей, а значит, и конфликтов значимой величины. Даже если Максим все там сожжет, семья с легкостью откупится.

Хватит с него двух месяцев в отрыве от клана и рода. Свой долг он выполнил с довеском, начиная с учебы, завершая прикрытием в порту. Сила вернулась в прежнем объеме, а уж это – надежный показатель. Можно уходить. Совесть чиста. Но раз так, то почему он раз за разом пытается себе это доказать?

Старик присел на кровать рядом с распахнутым, словно пасть бегемота, чемоданом и незряче уставился в темноту дальнего угла. Да, у Максима остались проблемы. И наверняка будут новые – так всегда бывает в этом возрасте, когда кровь говорит голосами предков сильнее, чем собственный разум.

Там, в веренице благородных предшественников, не было ни одного, кто сомневался бы в своем праве затопить два корабля за оскорбление. И уж тем более никто из них не ставил под вопрос правильность своих решений, всегда считая их истинно верными и правильными. Другое дело, что у предков был разум взрослых, образованных людей, сила за плечами и наработанное десятилетиями мастерство интриги. Мальчику же пока достались только порывы. Дело известное, изученное, оттого в его возрасте пережидаемое в удаленном дворце, под надзором наставников и воинов рода, которые и обучить могут, и по шеям надавать, пока дворец окончательно не разломали. Хотя совершенно непонятно, откуда эта мания стать императором…

Выходит, что винить во всем Максима – нельзя. Рассказать правду, забрать к себе и помочь – тоже нельзя, политика-с. Оставаться здесь? Но он ведь не может бросить весь род ради одного юного и непоседливого представителя! Не может. Он сделал все, что мог. Все.

Раздраженно дернувшись от вновь полетевших по кругу мыслей, старик выудил из подкладки чемодана тонкий прямоугольник ноутбука и распахнул, расположив прямо поверх сложенных стопкой вещей.

Мягко вжикнули вентиляторы, разгоняя покой спящего режима операционной системы. Блеклый свет экрана отразился на противоположной от окна стене – не следовало никому даже случайно подглядывать за его содержимым. Плотно закрыв и зашторив окно, старик потянул из боковой панели ниточку наушника с микрофоном, вызвал программу-терминал шифрованной связи и… с легкой неуверенностью нажал на вызов.

– Мы спим, – послышался после нескольких гудков недовольный девичий голосок. – И ты спи, деда.

– Тьфу, нашел у кого совета спрашивать, – чертыхнулся старик, сматывая наушник и упаковывая аппаратуру обратно.

Затем посмотрел на распахнутые чемоданы, разложенную здесь и там одежду – лежащую стопками, висящую на вешалках и на спинках стульев. Аккуратно сгрузил все на пол, забрался прямо как был, в одежде, под одеяло и закрыл глаза.

– Завтра все решу.

Недостойное его статуса поведение принесло настолько сильное облегчение, что он заснул за единое мгновение.

Глава 9

Бывают в конце осени тихие, яркие дни – с чистым небом и добрым солнцем, покрывалом золотых листьев и ветром, что затаит дыхание, глядя на эту красоту. Особенно прекрасен такой день ранним утром – без спешки, шума автомобилей и людской суеты. Не каждому дается шанс увидеть такое, но тем, кто сподобился встать еще до рассвета – определенно повезет.

На окраине города, посреди малоэтажной застройки, огороженной невысокими заборами, в утренний час медленно катили две машины, непохожие друг на друга, как богатство и бедность, – черный лимузин и видавший виды белый грузовик. Но и через тонированные стекла, и сквозь лобовое стекло с паутинкой трещин одинаково внимательно всматривались в указатели на домах, запутанные и совершенно бестолково развешанные, как это частенько бывает, когда очень старые дома соседствуют с новостроем.