Напряжение растет

– Максим! – навалился на кнопку отбоя наставник, так что пластик всхлипнул от испуга.

– Я почти договорился, – с укором посмотрел на учителя, прижимая трубку плечом.

В руках у меня был блокнотик с длинным перечнем гостиниц, две строчки которого я уже перечеркнул – там мест не оставили даже для императора. Извинялись искренне, пришлось поверить.

– Нельзя! – выдохнул учитель, а потом на десяток секунд замялся, формулируя, что именно. – Император в каждой стране – это главный представитель правящей династии! Если хочешь, чтобы под этим словом знали тебя, – найди себе страну! Но в этой стране место уже занято!

– Я подумаю над вашим предложением, – вежливо ответил и, вздохнув, положил трубку на столик.

Все-таки поздно я родился. Америка открыта, до Антарктики доплыли. Весь глобус уже триста лет расцвечен цветами разных государств. Так бы можно было действительно поискать. А раз все занято, то свое имя на общей карте придется рисовать поверх чужих.

– Тем более что императоров на свете много! Разве это так интересно – быть императором, о котором станут уточнять «а какой страны»? Будь единственным на весь свет! Добейся того, чтобы все знали – в любой точке мира! – кто с ними говорит. Для этого не обязательно зваться императором. Можно стать ученым, музыкантом, политиком!

– Действительно, неинтересно, – вежливо согласился я.

– Вот, молодец, – облегченно выдохнул наставник, отпуская рычаг аппарата и суетливыми жестами приводя телефонный столик в порядок. – Будь собой, Максим. Быть человеком – тоже немалый титул. Даже его многие постараются оспорить в твоей жизни, пожелают отнять или заставить от него отречься.

– В общем, просто еще не все со мной знакомы, – подвел я черту под услышанным.

– Знакомь людей с делами и свершениями, тогда не придется пожимать руку каждому из шести миллиардов.

– Хм…

– Хорошими делами! А лучше – большим хорошим делом.

– Запланирую на февраль, – согласился я с ним.

– А что в феврале? – с легким подозрением уточнил старик.

– Весенние каникулы.

– А…

И Федор достроит усиленный четвертый вариант робота. Большой и очень хороший. Только как бы его назвать?

– Может, Врач[1]? – невольно произнес я вслух.

– Врач – это очень и очень хорошо!

– Вот и я так думаю, – затем все-таки закрыл блокнот, с легкой грустью отказываясь от прежних планов с гостиницей. – Ладно. Разобьем лагерь. Надо будет раздобыть шатры, вагонетки и цыган.

– А зачем цыган? – замер учитель.

– Это чтобы в городе не заскучали.

– Так их за стены все равно не пустят.

– Грустно, – листанул несколько страничек и жирно зачеркнул одну из идей. – Байкеров ночью тоже не пустят?

– Боюсь, что никого, кроме приглашенных и жителей с полугодовой регистрацией, в городе не будет, – сочувственно произнес наставник. – Если даже родителей не приглашают, не то что… шатры в городской черте поставить тоже не дадут.

– Провал, – откинулся я на спинку кресла, положил блокнот на колени. – Ладно, переживем пару ночей вместе со всеми.

– Только ничего там не ешьте! Окна тоже открывать не рекомендую. Внутри комнат желательно назначить дежурство, чтобы не оставлять без присмотра. И ходить – только парами! Очень желательно с друзьями, готовыми выступить независимыми свидетелями.

– Вот, хоть кто-то меня понимает, – с силой потер я глаза.

Шла уже вторая ночь без сна. И спать, что удивительно, хотелось – а не так, как сейчас.

– А вам пригород сгодится? – после минутного молчания (я уж подумал, ушел) произнес старик. – Хотя, может, это уже в черте города… – с сомнением дополнил он.

– Если не чердак, то пойдет, – и добавил виновато: – Федор чердаки не любит.

– Не чердак, – задумчиво пожевал наставник нижнюю губу. – Можно листок?

Я предложил блокнот целиком вместе с ручкой.

Он что-то быстро написал и положил блокнот на стол. Слегка поправил его краешек, выравнивая идеально по краю – будто давал себе время отказаться и все переиграть. А может, место не самое лучшее, оттого сомневался, но это зря, мы за любой вариант будем благодарны.

– Там номер, – расправил он наконец плечи и посмотрел куда-то вправо от меня. – Я попрошу, вас встретят на вокзале. Вы ведь, надеюсь, поездом?

– Да, – с благодарностью принял я блокнот. – А это ваши друзья?

– Самые верные, – быстро кивнул он. – Не обидят. И ты их, пожалуйста, не обижай, – и, развернувшись, посеменил внутрь дома. – Ужин через полчаса.

А после ужина был он – самый последний вечер, который плавно перелился в ночь и хлопоты по загрузке вагонов. Кроме нашего имелось еще два: для багажа и двух десятков хмурых от недосыпа попутчиков, которые были так вежливы, что помогли нам с грузом. У самих-то, кроме пары, сумок ничего не было.

– Вахтовики, – пояснил Артем, сонно кивнув в сторону попутчиков. – Так дешевле.