Артем хмыкнул, оглянулся на запертую дверь, а затем выудил из внутреннего кармана черную коробочку и установил на тумбе рядом с яблоками.
Тут же по палате дунуло Силой, а бывшая запертой и теперь, видимо, обесточенная дверь чуть скрипнула, отходя от косяка.
— Зверь внутри, он сильный, — оглянувшись на дверь и внимательно прислушавшись, но не обнаружив никого лишнего, начал Артем.
— Да я заметил, — хмыкнул в ответ.
— Он волей сильный. Сильнее человека, особенно в детстве, — хмуро посмотрел Тема в окно. — Чем сильнее зверь, тем сильнее его воля. Тем более он считает себя главным в теле. Унять сложно, а подчинить — вообще кошмар…
— Ты вроде не кусался, — осторожно нарушил я затянувшуюся паузу.
— Потому что скрипку с собой таскал. Там в каждой струне по пряди волос прадеда, прапрадеда, прапрапрадеда и его отца. В одну кучу свалить нельзя, под одеждой держать тоже нельзя — обидятся. Вот и приходилось… Они медведя и держали. Вернее, меня держали, наверное. Советовали, успокаивали. Знаешь, как страшно, когда глаз замечает дрожащую жилку на шее у соседа по парте, а во рту выступает слюна?! Я ведь этого не хочу! А зверь — хочет.
— Так зачем тогда очки носил?
— У меня зрение идеальное. Очки его специально портили, картину размывали. Так проще жить, — пожал он плечами.
— Тяжело медведю в городе.
— Не говори, — поежился Артем, вспоминая. — Зверя все в бешенство приводило. Запахи, звуки, машины, узкие коридоры. Хорошо, парк вокруг школы, можно на перемене спрятаться.
— Сейчас, выходит, скрипка и очки больше не нужны?
— Да, — со спокойной гордостью посмотрел он мне в глаза. — Вот только это оставил, — показал Артем неброский браслет на левой руке. — Прапрапрадедушку, на всякий случай.
— А остальные что? — аж принюхался я, уловив вновь нечто искристое, как тогда, на поляне.
— Да… Хорошие они, просто старые, — засмущался Артем. — «Возьми Казань, возьми Казань», — беззлобно передразнил он.
— А что там хорошего? — заинтересовался я.
— А что хорошего в полненькой Юльке из «Б» класса? — мрачно посмотрел Тема.
— Запятые? — предположил я.
Он просто рукой махнул.
— Ты там логику вообще не ищи, они своим веком живут.
— Ну, вообще, здорово так с родственниками говорить, — вздохнул я и завершил грустно: — С самого детства.
— Ладно, — хлопнул он ладонью по колену. — Я чего зашел. Спасибо хочу сказать.
— Да ерунда, — отмахнулся я. — Если бы ты тогда не поднялся…
— Не ерунда, — серьезно посмотрел он на меня. — Не пришел бы ты, мне бы никто подняться не дал. Награда будет более чем щедрой. Ты, пожалуйста, не отказывайся. А лучше сам скажи, чего хочешь.
— Дельфинарий рядом с домом построите? — На такой искус сложно было не поддаться. — И секретный ход от дома к школе?
— Мм…
— Ой, да забудь, — махнул я рукой.
— Нет, ну тут просто со специалистами советоваться надо, — возмутился он.
— Просто спаси меня как-нибудь, и в расчете, — серьезно посмотрел я на него.
А он кивнул, понимая.
Не все же мне будет везти. И не всегда над головой в небесах будет мое отражение.
— Просьба будет, — замялся он слегка. — Ты про медведя — никому, ладно?
— Это само собой, — понимающе кивнул я.
— Даже обсуждать это нельзя, в том числе со мной, — строго добавил он и тут же смягчился: — Если какие-то вопросы остались, то давай сразу отвечу, чтобы потом не вспоминать.
— Слушай, — пристально посмотрел я на него, ведомый озарением и надеждой, — а у тебя есть брат?
— Нет.
— А тебя из цирка не похищали лет пять назад?
— Нет, — поскучнел лицом Артем.
— А ты покатаешь меня на себе?
— Нет.
— Блин, — вздохнул я грустно.
— Что, все? — недоуменно уточнил друг. — Больше нет вопросов? А как же «есть ли у тебя блохи»?
— Ну ты же приличный медведь, как я о тебе такое подумать могу, — возмутился я. — Слушай… Давай лучше так: мне надо знать что-то действительно важное, о чем я не спросил?
— Хм… — задумался Артем. — В Серебряный заповедник не ходи. Там дедушка.
— Огромный медведь, наверное? — спросил я благоговейно.
— Да, — с гордостью приподнял он подбородок.
— А он меня покатает?
— Нет.
— Слушай, ну ты же не можешь знать точно, — рационально рассудил я.
— Стоп! — занервничал Артем. — Ладно, я тебя покатаю, если ты пообещаешь не лезть к дедушке! Он, знаешь ли, мне дорог! Только пять минут!
— Ну, ты ведь всяко меньше его будешь… Вот если десять…
— Максим!
— Ладно, — миролюбиво поднял я руки. — Слушай, а вот еще вопрос. Помнишь, мы встретились? Там еще двое в тебя желудями кидались.
— В парке-то?
— Да. Понимаю, что твоему медведю это не нравилось. А как к этому относился княжеский сын? — осторожно, чтобы не обидеть, поинтересовался я. — Ведь они вырастут и узнают.
Все-таки странно это. Я потому Артему сразу и не поверил про настоящую фамилию, там, на берегу реки возле бабушкиной деревни.
— Так ведь дети, — пожал он плечами, будто сам взрослый, даже и не собираясь как-то волноваться. — Понимаешь, сейчас у них ничего нет, и они ни за что не отвечают. Вот когда вырастут и вступят в наследство, — проступил на его лице истинно медвежий оскал, — тогда и спрошу. Ладно, пойду. Выздоравливай и приезжай быстрее.
— А Света зайдет?