Напряжение растет

— Электронные замки, — смущенно ответил на мой любопытствующий взгляд и с возмущением добавил: — Охрана страшная! Все хотят прическу испортить и к родителям отвести! Еле прорвался.

Брат осторожно присел на край кровати.

— Как ты? — обеспокоенно взял я его руку, оглядывая еле заметные рубцы на коже возле локтя и чуть синеватые — на фалангах пальцев.

— Да нормально, — махнул он другой рукой, явно храбрясь. — В первый раз было гораздо хуже.

— Федор, если ты не перестанешь так рисковать… — построжел я, скрывая за тоном заботу.

— Буду, — упрямо насупился он.

— А если ты погибнешь, что папа, сестры и я станем делать?

— Это я к тебе пришел, а не ты ко мне! — запыхтел он возмущенно. — Это я должен тебя ругать! И вообще, я не погибну. И тебе не дам! — категорично мотнул он головой.

— Я ведь до конца не знал, жив ли ты. Верил искренне, но не знал, — прикрыл я глаза.

— У меня просто пока кровать маленькая, — засмущался Федор. — И то, что под ней обитает, тоже. Вот когда я вырасту, никто не сможет нас обидеть!

— Послушай мудрого человека, дожившего до тринадцати лет. Всегда найдется кто-то, у кого кровать будет больше, а ужас под ней — опаснее.

— Но я не хочу вас терять… — понурился он.

— Главное, не теряйся сам, — чуть сжал его руку. — Для решения остальных проблем у тебя есть старший брат.

— Ты три дня лежал без сознания, — всхлипнул Федор. — Знаешь, как страшно?

— Да мне уже поспать нельзя! — делано возмутился я, обрадованно отмечая улыбку на лице младшего. — И вообще, мы ведь справились? Значит, все хорошо.

— Так, нарушитель! — звонко взлетел к потолку голос очередной медсестры, заставив Федора вздрогнуть.

— Красивая тетенька, а где туалет? — похлопал ресницами брат, вставая.

— Ох ты моя прелесть! Заблудился? Пойдем отведу, — заворковала она, за руку уводя брата в коридор. — Вот, ботиночек не забудь.

Дверь щелкнула, закрываясь.

Впрочем, не прошло и пяти минут, как открылась снова.

— Тридцать секунд! — произнес напряженно незнакомый голос.

Я аж яблоко схватил на всякий случай и в проем нацелился. Мало ли.

Но через секунду в комнату торопливо зашел Пашка, быстро оглядел комнату и широким шагом преодолел расстояние до кровати.

— Спасибо! — схватил он левую руку, лежащую над одеялом, и энергично затряс. — Спасибо! Спасибо! Спасибо!

В его лице был океан признательности и даже намек на слезинку от избытка чувств.

— Обращайтесь, — осторожно вернул я себе руку под невольную улыбку.

— Пятнадцать секунд, — прошипел голос из коридора.

— Извини, тут охрана страшная, пришлось взятку давать, — смущенно повернулся Пашка к двери. — Вот, пока не забыл! — спохватился он и положил на простыню черное кольцо в виде паука. — Даже не знаю, как благодарить.

— Все нормально. Теперь, наверное, дома все хорошо будет? — осторожно поинтересовался я.

Если не знает про дела отца…

— Да, конечно! — расцвел он улыбкой. — Нам, правда, деньги пока не перевели, но как только — я сразу сообщу!

— Пять секунд!

— Ладно, я — бежать! — заговорщически подмигнул он. — Еще раз спасибо!

— Паша.

— А? — повернулся Пашка уже в дверях.

— А вот помнишь… Ну, эти корабли в порту, которые у вас утонули. Они сколько стоили, не знаешь? — нейтрально уточнил у него, рассматривая яблоко в руке.

— Мм, миллионов сорок каждый, наверное… — на мгновение задумался он, игнорируя мужскую руку, которая настойчиво вытаскивала его из палаты.

— Тогда, когда выигрыш делить будешь, ты из моих себе восемьдесят перекинь, хорошо? — вдумчиво принялся я поправлять край одеяла.

— Да не нужно, ты что! Ты и так для меня много сделал, — принялся он было отнекиваться, улыбаясь, а затем как-то резко замолчал и посмотрел на меня. — Максим…

— Все, юноша, время закончилось.

— Максим, — вцепился Пашка в проем двери.

— Ведите себя прилично, мы же договаривались! — дернули его уже бесцеремонно, отцепили руку и закрыли дверь.

Следующий визит был нанесен целым коллективом докторов, весьма интересовавшихся моим замечательным самочувствием и отрицательно зацокавших, стоило заговорить о том, что пора бы домой.

Находились мы, как оказалось, в гербовом оздоровительном центре Долгоруких, так что доводы «записаться на прием и прийти попозже» не срабатывали. В итоге облепили датчиками и велели изображать больного. Потом все приборы как-то разом вышли из строя, и от меня отстали. Разве что поводили по груди и спине холодным стетоскопом.

Минут через сорок зашел Артем, вполне свободно хлопнувший дверью за собой.

— Ты как добирался? — полюбопытствовал я, помня о нелегких путях предыдущих гостей.

— Сказал фамилию, к кому иду и пообещал, что разнесу все закрытые двери. Вот, выдали, — показал он краешек пластиковой карты доступа в нагрудном кармане.

Выглядел мой друг вроде бы так же, но неуловимо иначе. Конечно, были и явные отличия.

— А где очки и скрипка? — заинтересовался я.

— Да уже не надо, — с некоторой гордостью произнес он.

— А раньше было надо? Зачем? — Я аж заерзал от любопытства.

Нет, слова его помнил, но он тогда был не совсем расположен к беседе и немного медведь.