В руках идущего впереди остальных человека – невысокого и жилистого, выбритого наголо мужчины, пытающегося улыбаться, был кошелек Федора, раздувавшийся от содержимого как бы не в два раза сильнее, чем до кражи.
– Молодые люди, доброго вам дня! К нам в бюро находок только что принесли. Возможно, это вы потеряли, – старался быть он вежливым, но с сипловатым голосом это удавалось плохо.
А его опасливо перебегающий на свиту брата взгляд то и дело мрачнел, и человеку приходилось с усилием возвращать улыбку на лицо.
Федор же молчал и смотрел. Я тоже молчал и смотрел. Двое из свиты вообще ничего не умели, кроме как молчать и смотреть, ну и еще держать наш попкорн.
– Вы проверьте, пожалуйста, все ли на месте, – напряженно произнес мужчина, уже не пытаясь изображать радушие, и протянул кошелек нам.
Оживленная же толпа людей, сновавшая рядом, как-то сама собой рассосалась, оставив вокруг нас пустой пятачок.
– Берите деньги, – подал голос стоящий позади него бородач. – Разойдемся миром.
– Молчи!.. – раздраженно прервал его первый. – Мы признаем ошибку. Нас никто не предупредил, что вы здесь. Не будем же винить детей, что у них нет глаз?
– Хочу купить на эти деньги, – качнул подбородком Федор.
– Все бесплатно для тебя, – повел рукой тот. – Выбирай и бери что хочешь.
– Брать не хочу, – настаивал брат. – Купить хочу. Камни, драгоценные. Украшения. Щедро заплачу.
– Нет камней, – стал механическим голос в ответ. – Магазин есть за две улицы от рынка. Покажи, что нравится, – подарю. Или вот, – словно вспомнив, показал он на золотые перстни на левой руке. – Какой нравится?
– Значит, нет, – констатировал Федор, чуть повернув голову вбок.
Затем спокойно забрал протянутый кошелек, вызвав тихий вздох облегчения. Открыл его и, игнорируя деньги, достал черно-белый снимок с изображением молодого и неизвестного мне мужчины, на обратной стороне которого был изображен абстрактный блекло-синий знак – словно выцветшая от времени печать. Федор обернулся вокруг себя, приметил ларек в паре шагов и положил фото прямо на него, а кошелек отправил себе в карман.
– Он придет за этим фото, – произнес он замершим мужчинам и потерял к ним интерес. – Пойдем, – сказал мне брат и двинулся к выходу с рынка.
Но был аккуратно перехвачен представителем «администрации», в глазах которого явно плескалась паника.
И даже ладонь свитского, на всякий случай аккуратно зафиксировавшая представителя за горло сзади, не помешала тому постараться аккуратно подхватить брата за локоток и попытаться заглянуть в глаза.
– Тут камней нет. Но там, – указал он взглядом в закрытый павильон овощного рынка, протянувшийся с края торговых рядов, под небольшой вывеской «Восточные лакомства» над воротами, – там есть. Но то место не мое! Только фото забери. Красивое, вдруг потеряется, а?..
И был он достаточно убедительным, чтобы Федор замедлил шаг.
По счастью, фото еще не смел ветер и не забрал случайный любопытствующий прохожий. Да и переговорщик был достаточно разумен, чтобы предложить себя в качестве гида, а не оставлять дело на самотек или перекинуть проблему кому-то еще. Только был он каким-то квелым, даже отметив, что фото отправилось обратно в кошелек. Остальные же его сотоварищи дружно отвернулись и покинули нас не попрощавшись. Во взглядах их, бросаемых на нашего спутника, было только осуждение.
– Кто хозяин павильона? – уточнил я, сопоставив их настроение и взгляды.
– Я не знаю, – дернул тот плечом. – Пойдем.
– Они вас как будто похоронили, – прокомментировал Федор поведение спешно удаляющихся людей.
– Пойдем, – нахмурился тот и зашагал к «лакомствам».
– Что за фото?.. – шепнул я брату.
– Да так, – был он задумчив, – сына нашего общего знакомого. Говорит, похож на отца.
В такие моменты отчетливо понимаешь, что ты вовсе и не странный, и есть люди вокруг куда чудесатее.
– Почему мое фото не положил?
– А?.. – поднял он взгляд.
– Ну, на прилавок. Я тоже могу красиво приходить, – попенял ему.
– Ты ведь уже тут…
– Им же хуже.
– Надо приходить
– Как старость?
– Ага. Так страшнее.
– Учту, – проворчал я, заходя под ржавую арку входа.
В лицо дохнул аромат специй и приторной сладости, волна тепла и нечто такое, от чего хотелось оглушительно чихнуть, но еще через пару вздохов все это стало уже привычным, хотя и необычным фоном.
Торговые ряды тут составляли выставленные змейкой – от края до края широкого зала – столы, на которых были выложены инжир, изюм, виноград и еще десятки разнообразных ягод и фруктов, составлявших те самые «сладости» наравне с рахат-лукумом и весовой халвой, орехами и дынями. А за прилавками стояли совсем уж колоритные личности, неведомо как переместившиеся со своим товаром с Ближнего Востока в столицу северной империи. Или же то местные и даже коренные, но не отступившие от традиционных нарядов и головных уборов из белоснежной ткани, намотанной на головы.