Напряжение сходится

– Учу четвертый диалект румынского, – бодро отрапортовал я. – Правда, практиковать не с кем – цыгане с вокзала еще на первом поняли, что им говорят, и уехали.

– Для начала, где твой самолет? – не повелся брат, поглядывая из-под полузакрытых ресниц.

– Сломался, – постарался я изобразить самую честную улыбку, чтобы не беспокоить брата реальным положением дел.

– То есть рухнул, ударился об землю и разлетелся на два квадратных километра – это «сломался»? – приподнял он бровь.

– Но ведь он после этого и правда сломался! – мудро отметил я. – А откуда информация, позволь уточнить?

Сестры и отец были предупреждены и обещали молчать. Все-таки все живы-здоровы.

– Из газет.

– Ах вот оно что… – покивал я, скрывая недовольство.

Никакой личной жизни!

– Есть еще что-нибудь, о чем я опять узна́ю из газет? – продолжил он тем же спокойным тоном.

Но напряжение позы и побелевшие костяшки пальцев, сжатых в кулак, показывали нешуточное обострение чувств. Попросту – брат за меня переживал. Он не выплескивал накипевшее словами – возраст диктовал солидность поведения; не мог обнять или выразить свои эмоции как-то иначе – расстояние не позволяло этого сделать. Но от этого беспокойство его не становилось меньше, а страх от несбывшегося наверняка приходил к нему в мыслях, подтачивая спокойствие все это время.

– Извини, – покаялся я, уронив голову, – не хотел тебя волновать.

– Все целы? – дав мне секунд двадцать зябкой неопределенности, все же выдохнул Федор.

– Да, конечно, – осторожно поднял я взгляд, – как и планировалось.

– Ах, планировалось… – отвел он взгляд и посмотрел на свой идеальный маникюр. – А теперь, говоришь, тебе нужен еще один самолет?

– Ну когда я не возвращал твои вещи?! – возмутился я. – Всегда ведь отдавал назад – целыми, невредимыми и…

– Новыми, – перебил Федор, переведя на меня скептический взгляд.

Мир иногда такой хрупкий…

– С продленным сроком гарантии, – сделал я осторожное уточнение и со вздохом подытожил: – Значит, самолет в другом месте поищу.

– Самолет – дам, – остро посмотрел на меня брат. – Если расскажешь, для чего.

– Для перевозки людей! – бодро отрапортовал я.

– Подробнее.

– Будущих друзей!

– Обожемой… – схватился Федор за виски. – Я так и знал. В упавшем самолете тоже они были?

– Неа, в том – женщина и медведь, – почесал я затылок. – Какие из них друзья? То убить хотят, то слушаться не желают.

– Медведь… убить?.. – встревожился брат. – Ты с Шуйскими поссорился?

– Да нет, это женщина, – отмахнулся я. – Медведь-то как раз-таки вменяемый, это я там немного не усмотрел. Но теперь я все осознал и женщин перевозить буду исключительно под сонным зельем и в связанном виде, – задумчиво донес я до него свое представление о безопасном перелете, – никакого им доверия.

– Та-ак… – протянул Федор, и в звуке этом послышались нотки папиного голоса.

Пришлось раскрывать часть замысла с обучением, вполне убедительно пояснив, что никто добровольно отдавать высокоранговые техники не станет, равно как и продавать – за любые деньги. Это ведь даже не оружие, а знание, распространение которого невозможно проконтролировать, а детальное знание механизма атаки или защиты может аукнуться тем, что его применят против самого носителя. По-моему, вышло убедительно.

– Ничего не выйдет, – скептически покачал головой Федор.

– У меня – получится, – отразил я в ответ уверенное спокойствие. – Нужен только самолет.

– Очнутся – всё разнесут, – все еще хмурился брат.

– Есть место, где не разнесут. И не убегут, – опередил я его. – А вернувшись домой, станут по-доброму скучать.

– Родные захотят отомстить.

– Сложно найти место, над которым не видно звезд ночью, персонал неразговорчив, а мир вокруг закрыт высокими стенами.

– Ты их к деду собрался везти? – догадался Федор.

Федора хранитель крепости Биен тоже признал внуком. Может, за компанию. Может, завороженный тем, как загорается и гаснет огонек внутри рубинов на ладони у смеющегося мальчишки, перебегая с одного неогранённого камня на другой.

– У него есть подавители Силы, – пожал я плечами, – целый полигон.

– Его бы мнением поинтересоваться, – пробурчал брат.

– Оказывается, у меня тут день рождения был недавно.

Федор удивленно приподнял бровь.

– Было два, стало три, – задумчиво цокнул я.

Первое – назначенное в приюте, второе – по моим документам и третье – настоящее. Главное, не забывать отмечать.

– Так что я знаю, что себе попрошу, – подытожил я.

И мне не откажут.

– Максим, подожди… Может, я технику у князя в архивах поищу, – все же попытался остановить меня Федор. – Там столько всякого накоплено – глаза разбегаются!

– Поищи, отчего нет, – улыбнулся я одобрительно. – А я своим способом попробую.

– Ладно, – вздохнул он, принимая мое решение. – Так что за женщина, которая хотела тебя убить? – вроде как перевел он тему, но во взгляде просквозил холод.

Этим он в сестер. Те тоже – сама ангельская покладистость, но для обид у них отдельный блокнотик, то есть два блокнота, записывают в которые синхронно, а вот вычеркивают, отомстив, по очереди.

– Нормально, женюсь на ней, – пожал я плечом.