Напряжение сходится

В общем, утро вышло хмурым и маетным, а события прошедшего дня никак не хотели забываться или хотя бы выцветать по эмоциональной шкале. Надо будет тем логистам, что толкнули дорогущий товар, прекрасно осознавая, что нужно мне совсем другое, эту самую лишнюю землицу вернуть. Ну и керамику – в виде плиты сверху, по индивидуальному дизайну. То, что они там в инвойсе написали, а я неверно понял – дело даже не второе и не третье. Жажда к обогащению редко обходится без последствий – не на рынке поштучно торгуют, должны понимать. Но это перспектива следующей недели, не раньше – для начала надо письмами обменяться, как цивилизованным людям. Конфликт начнется после того, как люди не захотят быть цивилизованными.

В университете все выглядели чуть сонными, но счастливыми после выходных, сытыми львами полуразлегшись на партах и поглядывая в окно аудитории – будто даже с надеждой, что сейчас с небес раздастся голосом вокзального диктора: «Сегодня воскресенье. Повторяю: воскресенье». Местами лениво шли разговоры – несмотря на совсем недолгое время общения, люди уже успели узнать имена друг друга и теперь осторожно знакомились с характерами и интересами соседей. Там, где прекрасно знали, что подсказкой для восстановления пароля может быть девичья фамилия матери или кличка собаки, люди не сильно жаждали открываться и рассказывать о себе, но всерьез интересовались жизнью товарищей. Идеальные собеседники, куда там психологам.

Ника оказалась на своем месте – сидя за книгой в окружении щебетавших подружек. Часть женского коллектива, тихо ненавидящая ее до известия о таланте Целителя, отчего-то перешла в лучшие друзья – по крайней мере, по их версии. Сама же Ника просто молча улыбалась, а на попытки втянуть ее в беседу отнекивалась и вновь возвращалась к чтению открытого перед ней учебника по высшей математике. Учебник был открыт уже на треть.

«Значит, не уехала», – со вздохом констатировал я очевидное. Но подходить к ней и заводить беседу не стал.

Хотя некая определенность не помешала бы: чего ждать от Ники в период приезда Федора, ее планы, мысли… Может, безопаснее развести перед братом руками в аэропорту, повиниться и отправить обратно в Румынию? Во всяком случае, будет не так бедово, как если Еремеева решит мстить на его глазах. Или не мстить, а вести себя как обычно – не велика разница…

Тем не менее пересечься все-таки пришлось – в одиннадцатом часу решил устроить себе обед, потому как неизвестно, сколько придется ожидать в приемной князя и будут ли там кормить. Последние пары все равно придется пропустить – выехать лучше заранее, к двенадцати.

– Я доем котлету, потом ты говоришь, – опередил я Нику, по-хозяйски и без разрешения присевшую за мой стол в кафетерии.

Та покладисто кивнула.

– Итак, слушаю. – Я вытер салфеткой губы и отодвинул тарелку в сторону.

– Спасибо за возврат моей вещи.

Многообещающее начало, от которого уже появились нотки будущей мигрени.

– Не за что. – Я сложил приборы на тарелку и приподнялся с места.

– Давно нашел? – продолжала она смотреть куда-то вбок.

– Вчера доложили, – встал я рядом со столом. – Отрядил пару бригад просеивать свалку, сказал – пропала флешка. Нашли. Еще что-нибудь?

– Я буду вести себя тихо на время приезда Федора…

– Спасибо, – искренне поблагодарил я.

– …если ты не будешь подходить ко мне.

– А как же помощь в учебе?

Я вроде даже обещал что-то такое.

– На тебе свет клином не сошелся. – Ника все еще не смотрела на меня. – У меня теперь много подруг, – чуть дернулся уголок ее губ.

– Идет. – Я собрался уже уходить, но раз у нас такое общение, то неплохо бы поинтересоваться: – Состав снотворного… его можно у тебя купить?

– Спрашивай у сестер, – пожала она левым плечом, – это из той жидкости, которой я якобы должна была тебя отравить. Прихватила на дорогу.

Я чуть не споткнулся на полушаге, а недоверие в моем взгляде столкнулось с железной уверенностью в глазах Ники.

– Да, они хотели меня подставить. Ты не знал? – с иронией уточнила девушка. – Потом выгнали из дома, в ночь.

Осторожно присел на стул обратно. Это что ж деется-то…

– Вокруг множество людей, которые знают, как тебе лучше. Они были правы, – поднялась Ника из-за стола.

– Как мне лучше, знаю только я, – ответил без заминки, вновь поднявшись с места.

А то как-то неудобно сидеть, когда девушка стоит.

– Семье всегда виднее, – не согласилась Ника. – Моей – тоже.

– Прости?.. – не понял я.

– Меня отдают замуж. Поэтому, будь так добр, не пятнай мою честь и не подходи ко мне, – вновь повторила она просьбу.

Но от этой формулировки неприятно сжало в груди.

– Кто? – постарался уточнить я спокойно, но напряжение все равно пробилось в голосе.

– Какая разница? – легко ответила Ника. – Я уже согласилась, кого бы ни выбрал отец.

– Я, может, переживаю, – чуть расслабил я пальцы, отчего-то впившиеся ногтями в ладони, – вдруг человек плохой…

– Он вряд ли станет хоронить меня заживо под горой земли, – покачала Ника головой. – Всего хорошего. – И она пошла к выходу.