Напряжение сходится

– Кто подставил моего сына? – оперевшись локтями о столешницу и сцепив руки в замок, потребовал ответа Черниговский.

Мужчина слева от него неспешно распахнул свой портфель и положил перед своим лицом несколько листков отпечатанной на принтере бумаги, сцепленных скрепкой, поискал глазами нужный момент в тексте и начал чтение:

«Ограбление должно было произойти в среду. Я и мой сопровождающий Черниговский-Зубов Павел должны были убедить принять в нем участие Шуйского Артема, Быкова Михаила, Егорова Дмитрия, Захарова Афанасия и иных под предлогом вступления в закрытый клуб, учрежденный моим прадедом с друзьями. Ограбление обязано было сорваться, участников должны были схватить. Под угрозой смерти и повешения мой род получил бы власть над Егоровыми (примечание: промышленный кластер в Раменском) и Захаровыми (примечание: владения в Крыму), обещав спасение от суда и плахи. Быкова и Зубова было решено отдать в расход для подкрепления угрозы. Зубова венчать в тюрьме на клановой девушке и шантажировать его отца внуком. За жизнь Шуйского отец хотел стребовать…»

– Это что еще такое? Что за бред?!

– Записано со слов Черниговского Антона.

– Вы смели его допрашивать?! – взыграла в князе дикая ярость.

Даже не содержание допроса имеет значение, а крушение вековой традиции!

– Ни в коей мере. Мы провели беседу с Антоном. Он пожелал нам все добровольно рассказать.

– Я отзываю своей властью все его слова. Он ничего не говорил, вы ничего не слышали, – жестко произнес князь, а листы бумаги истаяли пыльной дымкой прямо в руках у читавшего.

– Просим вас сохранять спокойствие, ваше сиятельство, – поднял тот ладони в примирительном жесте.

Заодно продемонстрировав наделяющий перстень с императорским гербом. И князю пришлось уняться.

– Какого принца вы представляете?

ИСБ была вотчиной шести-семи цесаревичей – сыновей и внуков императора, традиционно пытающихся проявить себя на мужской работе.

– Наследного, – серьезно кивнули ему.

Князь удержался от того, чтобы фыркнуть – все они считали себя наследными, стараясь выслужиться и заработать репутацию правителя, а император все равно делал выбор по своему разумению.

Мужчина справа выудил из портфеля точно такую же стопку распечатанных листов – будто заранее знали реакцию князя. Но продолжать чтение с того же места он не стал.

«В вечер накануне мы сильно напились, и я не помню, что было дальше. Очнулся уже в танке. Как я там оказался, каким образом был заряжен снаряд, мне не известно. После чего был схвачен (примечание: остановлен старшим наряда охранного подразделения «Витязь-Ц»).

– Он хоть оказал сопротивление?.. – глухо спросил князь, с силой сцепив пальцы. – Покалечил кого-нибудь при задержании?

– Насколько известно из рапортов – нет.

– Жаль, – цокнул с тщательно скрываемым разочарованием Черниговский.

– Черниговский-Зубов сдался сам и дал показания, что не помнит, каким образом оказался в танке. Что был пьян. Оба подтвердили, что способны водить танк, способны заряжать орудие и знают, где достать боеприпасы.

– Задайте этот вопрос любому ребенку аристократа и внесите его тоже в список подозреваемых! – не сдержался князь. – А еще они могут быть насильниками – с той же аргументацией! У них, знаете ли, есть что надо и они могут этим пользоваться!..

Где экспертиза танка?! Где опрос свидетелей, анализ крови или что-нибудь, что можно назвать расследованием этого фарса?! Зачем моему сыну, у которого достаточно денег для всего в этом городе, грабить банк?!

– По версии Зубова, он мог просто перепутать день. Вторник, напомню. Подставить Шуйских вы наметили на среду.

– Не смейте говорить со мной в таком тоне!.. – прошипел князь. – Не смейте даже помыслить о том, что вы заставили силой записать на бумаге. Да вы даже представить не можете, что мы с Шуйскими сделаем с вами лично за попытку нас рассорить.

– Вы готовы поклясться Честью, что не замысливали изложенное Черниговским Антоном, полностью или частично?

– Я готов говорить с вашим господином, а не с пылью под его ногами.

Мужчины незаметно переглянулись.

– В самом худшем случае мы рассматриваем невинную шалость детей, которую вы хотите извратить в черт-те что немыслимое! – Князь ударил ладонью по столу.

– Невинную? – словно открыв для себя что-то новое, удивился мужчина слева.

– Вы хоть отдаете себе отчет, какая огромная разница между тем, чтобы осознанно протаранить банк – и просто потерять сознание за рычагами управления? Вы, лично вы, можете утверждать, что ребенок не упал в обморок внутри душной машины?

– Вы знаете, люди в обмороке обычно не грабят банк… – мягко ответили ему.

– Протаранить хранилище – не значит грабить.

– Выстрелить… – кашлянул тот, что справа.

– Упасть в обморок, зацепить механизм и случайно выстрелить!

– А потом в обмороке натаскать денег внутрь танка? – со скепсисом уточнили у него.

– Их могли подкинуть. И кто сказал, что это именно банковские деньги, а не злоумышленник сунул их в танк к беспамятным ребятам? Вы сверяли серии?!