Напряжение

— Обожди… Вот я тебе расскажу. Был такой вор по фамилии Куличик. Приехал в Питер, разнюхал, где что плохо лежит, и… Из ювелирного часы, кольца там, золотишко… В общем, на полмиллиона хапнул, старыми, конечно, деньгами. Честно скажу, сработано было недурно. Стали искать, сразу напали на след: у мадамочки одной прятался. Но взять не успели. Зато от нее узнали, что вечером он со всем этим добром ехать должен на юг. Да-а… Поезд-то нам известен, а каков из себя Куличик — нет. Знаем только, что билет у него до Раздельной. Предупредили каждого проводника: появится человек с билетом до Раздельной, говори громко: «Раздельная, место такое-то». А дальше уже наше дело. Ждем. До отхода поезда осталось десять минут, пять, три… Все пассажиры на местах. Видно, проводник струхнул, а может, забыл. Капитан Шубников, Мишка, отвечал за операцию. Знаешь его? Он и сейчас в управлении. Весельчак, задира… А тогда — носится по платформе, бледный… Да и не шутка: все разработано, размечено и — провал… Сейчас поезд пойдет и — тю-тю… И вот Шубников входит в вагон. Не знаю, в какой, в шестой там или в восьмой… Вот стоял у вагона и зашел в него. Идет по проходу, теснотища… А поезд вот-вот тронется. Смотрит Мишка туда-сюда… Бабы, ребятишки пищат… На второй полке парень лежит, одетый, под головой чемоданчик. Спиной ко всем… Шубников его даже пальцем не задел, не окликнул, только посмотрел на него. Тот возьми да и повернись. Шубников поманил его и шепотом спрашивает: «Фамилия как?» А тот отвечает, и тоже шепотом: «Куличик». Мишка мне потом говорил, что он этого Куличика чуть целовать при всех не начал. Вот как бывает. А? Может, думаешь, я загибаю? Будешь в управлении, зайди к Мишке, он скажет…

— Ничего я не думаю, — рассердился Олег, видя, что Гуляшкин не намеревается уходить. — Пойдем, дядя Федя, пойдем. Ну? Зачем нарываешься на неприятности? Выпил — и иди домой.

— Мой дом тут… Вот он. Понял?.. Ну не сердись, не сердись. Я сейчас. — Гуляшкин долго мял в пальцах тугую сигарету, шаркал спичкой с обгорелой головкой по коробку. Потом взял другую спичку, закурил и… уселся поудобнее. — Ну так что скажешь? Интуиция? А ведь когда-нибудь узнают, в чем тут дело. Нервы… Напряжение какое, и у Мишки, и у Куличика тоже… Вот я бы учился… Ох… А теперь все поздно… Но я хлеб даром не ел. Какие раньше преступники были! Сейчас — пф! Мелюзга, сопли… Вот помню, Сенька Туз… Одессит, международный вор… Языки знал, ходил в лаковых корочках и в накрахмаленной манишке. Работал всегда один. И как работал!.. Но и нахал высшего сорта. Когда я его взял, он мне и говорит: «Сгорел Сеня Туз. Бесславно сгорел. А за что? Разве не каждый хочет иметь капитал? Да, пришьют дырку…» Он знал все. Или татарин был, Абдулла… Красивый мужчина… Но страшный. На все шел, ни перед чем не останавливался… Тоже в расход пустили, за Тузом. И правильно, эти были конченые… Ни в чем не разбирались. Им бы только деньги, деньги… Жадны были. А вот слышал, может, профессор Гаев есть такой? Не слышал? О, голова! Член-корреспондент Академии наук. Лауреат… За… ну за какие-то расчеты о звездах… Тоже мой клиент. Ха-ха!.. Стесняется, скрывает, что было… Встретимся — шляпу приподымет и на другую сторону… А мне что? Мне и так хорошо… Не возьми я его тогда, кто знает, что было бы… Или Гошка Конь. Певцом стал, артистом. Басище во, что у протодьякона! В Мариинке пел, сейчас он уже на пенсию вышел. Как-то раз он мне билет дал, в ложу, а я так и не сумел прийти. В кабаке просидел весь вечер… Сколько их! Собрать бы всех… А то придет пижон, в белой рубашечке… Ученый, профессор… Раз, два, во всем разобрался… Почему? — вдруг стукнул кулаком по столу Гуляшкин. — Я спрашиваю: почему?..

— Не шуми, — сказал строго Олег. — Я тебя тоже спрашиваю: почему ты взъелся на Беклемишева? Потому что он сразу увидел, что первая версия — чепуха?

— Может, потому… А может, я ему… может, я ему завидую, а?.. Я, старик, завидую ему, сопляку… Что ты тогда скажешь? Может, я и…

Олег вздрогнул от рявкнувшего под рукой звонка.

— Кунгуров? К начальнику, срочно…

— К начальнику? — переспросил Олег. — К какому?

— К какому, к какому… К самому главному.

— Да кто это говорит? Постой, постой…

— Я бы на твоем месте раньше догадался.

— Генка! Ты?!

— Так какого же черта болтаешься на работе? Ты получил «повестку»?

Лишь сейчас Олег вспомнил о письме, засунутом в левый карман. Он не видел Генку давно, год, может быть, два, и ему хотелось встретиться с ним. Но как-то так сразу… А Петька?.. Опять он один будет весь вечер. Олег попытался перенести встречу.

— Иди ты к дьяволу, — сказал Генка. — Я и слышать ничего не желаю. Немедленно! Садись в такси и катай сюда.

Генка умел настаивать, а Олег не умел отказываться.

Позвонив Петьке, Олег сказал, чтобы он быстрее доделывал уроки и ложился спать, не дожидаясь его. Потом взял Гуляшкина под руку и вышел с ним на улицу.

3