Напролом

— Сегодня утром, когда мы ехали в Девоншир. Она все время звала меня на скачки, с тех пор как я приехала, и вот сегодня согласилась поехать, потому что она договорилась, что меня отвезут в Лондон. Сама она осталась ночевать у Инскумов — у них сегодня какой-то грандиозный прием. Наверно, она надеется, что я полюблю скачки так же, как она. Вам не кажется, что ей бывает одиноко ездить на все эти дальние ипподромы с одним только шофером?

— Я не думаю, что она чувствовала себя одинокой, пока не появились вы.

— Да?

Она на некоторое время умолкла. Наконец я прозаично сказал:

— Через три минуты будем в Чизике.

— Как, уже? — ее голос звучал несколько разочарованно. — В смысле, я очень рада. Но эта поездка доставила мне такое удовольствие…

— Мне тоже.

Тут я внезапно ощутил присутствие Холли, и перед моим внутренним взором встало ее измученное и встревоженное лицо. Я резко спросил у Даниэль:

— Рядом с вашим офисом есть телефон-автомат?

— Да, кажется, есть… — казалось, она была несколько озадачена моим встревоженным голосом. — Хотя вы можете позвонить и от меня. Вы что, забыли что-то важное?

— Нет… я… это… — Я понял, что объяснить логически это невозможно, и сдался. — У меня такое чувство, — неуклюже сказал я, — что мне надо позвонить сестре.

— Чувство? — с любопытством переспросила она. — У вас был такой вид, словно вы по меньшей мере забыли про встречу с президентом.

Я покачал головой.

— Вот и Чизик. Куда нам надо?

Следуя ее указаниям, я подъехал к зданию, похожему на склад, и поставил машину на стоянке, у въезда на которую висела табличка «Только для персонала». На часах было двадцать минут седьмого — еще десять минут в запасе.

— Идемте, — сказала Даниэль. — Предоставить возможность поговорить по телефону — это самое меньшее, что я могу сделать для вас.

Я неуклюже выбрался из машины, и Даниэль виновато сказала:

— Наверно, мне не следовало заставлять вас вести машину всю дорогу…

— Ну, это немногим дальше, чем до моего дома.

— Наглое вранье. Мы проехали поворот на Ламборн пятьдесят миль назад.

— А, пустяки!

Она смотрела, как я запираю дверцу машины.

— Нет, серьезно, с вами все в порядке?

— Ничего такого, чему не могла бы помочь горячая ванна.

Она кивнула, повернулась и повела меня в здание. У здания были стеклянные входные двери, а за ними — холл, уставленный креслами и растениями в кадках. У регистрационного стола сидел охранник в форме. Она назвала мое имя, охранник записал меня в книгу, выдал мне пропуск на прищепке и указал на тяжелую дверь, которая открывалась по звонку.

— У нас тут как на военной базе, вы уж извините, — сказала Даниэль.

— Компания сейчас панически боится террористов.

Мы прошли коротким коридором и оказались в большом офисе, где стояло штук семь столов. Сидевшие за ними люди по большей части собирались уходить домой. Еще в комнате было море зеленого ковра, с десяток компьютеров и, вдоль длинной стены, ряд телеэкранов на уровне выше человеческого роста. По всем экранам показывали разные программы, но звук был выключен.

Даниэль и прочие обитатели офиса обменялись непринужденными приветствиями. Про меня никто не спросил. Она провела меня через комнату к своим владениям. Это были два письменных стола, поставленных под прямым углом друг к другу, и между ними — удобное вращающееся кресло, которое позволяло сидеть за обоими столами. На столах находились несколько ящиков с карточками, компьютер, пишущая машинка, пачка газет и телефон. За креслом на стене висела большая таблица, на которой можно было писать фломастером, а потом стирать. Графы таблицы были озаглавлены: «СОБЫТИЕ», «ГРУППА», «МЕСТО», «ВРЕМЯ», «ФОРМАТ».

— Садитесь, — сказала Даниэль, указывая на кресло. Она сняла трубку и нажала на светящуюся кнопку на телефоне. — О'кей. Звоните.

Она обернулась, чтобы посмотреть на таблицу.

— Так, ну-ка глянем, что произошло в мире, пока меня не было.

Она просмотрела графы. В графе «Событие» кто-то написал большими черными буквами: «Посольство».

— Хэнк! — окликнула Даниэль. — Что там за история с посольством?

Ей ответили:

— Кто-то написал красной краской на дверях американского посольства: «Янки, убирайтесь домой!», и охрана устроила шухер.

— Беда какая!

— Тебе нужно будет дать дополнительное сообщение в «Ночную линию».

— Да, конечно… А у посла интервью уже взяли?

— Нет, до него пока еще не добрались.

— Надо будет попробовать еще раз.

— Конечно, детка! Это теперь твои проблемы! Вперед!

Даниэль весело улыбнулась мне, и я с некоторым удивлением понял, что ее работа куда важнее, чем я думал, и что она тоже чувствует, что живет по-настоящему, когда приходит на работу.

— Звоните, звоните! — повторила она.

— Ага.

Я набрал номер, и Холли сняла трубку после первого же звонка.

— Кит! — напряженно крикнула она в трубку.

— Да, — сказал я.

Холли крикнула так громко, что ее голос долетел до ушей Даниэль.

— Откуда она знала? — удивилась Даниэль. Потом ее глаза расширились.

— Она ждала вашего звонка! Вы знали…

Я коротко кивнул.

— Кит! — говорила Холли. — Где ты? С тобой все в порядке? Твоя лошадь упала…

— Все отлично. Я в Лондоне. Что стряслось?