Напролом

Я нажал кнопку звонка и стал ждать. Вскоре дверь зажужжала и отворилась на несколько дюймов. Может, Сэм Леггат и не носил бронежилета, но, тем не менее, меры предосторожности, предпринятые им против нежеланных посетителей, были впечатляющими. Я отворил дверь, и передо мной предстал еще один образчик дурного вкуса: черный пластиковый стол, красные обои с геометрическим узором, зеленый ковер в крапинку. Если бы мне пришлось работать в такой обстановке, я бы, наверно, взбесился.

В кабинете было двое мужчин без пиджаков, которых эта «радуга», видимо, не смущала. Один — коренастый коротышка с волосами песочного цвета, другой — повыше, сутулый, очкастый, начинающий лысеть. Обоим было под пятьдесят. В углу сидел третий человек, помоложе, в пиджаке. Он больше молчал и слушал.

— Мистер Леггат? — осведомился я.

— Я Леггат, — отозвался коротышка с песочными волосами. — У вас пять минут. — Он кивнул в сторону того, что был повыше.

— Это Таг Танни, ответственный за «Частную жизнь». А это мистер Ивенс, наш юрист. Так кто вы такой и что вам надо?

Таг Танни щелкнул пальцами.

— Я знаю, кто он такой, — сказал он. Он порылся в памяти и нашел мое имя. — Филдинг. Жокей-чемпион.

Я кивнул, и, как мне показалось, все трое расслабились. Правда, в облике Леггата по-прежнему был заметен задиристый вызов, но, по-видимому, не более, чем того требовали его положение и текущие обстоятельства. По крайней мере, он не пытался давить на меня.

— Что вам надо? — повторил Леггат, но уже без того напряжения, которое звучало в его голосе, когда я вошел. Мне пришло в голову, что они, с их страстью ко всяческим шпионским штучкам, наверняка записывают наш разговор и что где-то в комнате наверняка спрятан микрофон.

Поэтому я решил держаться начеку и сдержанно ответил:

— Я пришел, чтобы договориться о возвращении имущества двух ваших журналистов, Оуэна Уаттса и Джея Эрскина.

— Ну так верните его! — отрывисто бросил Леггат.

— С удовольствием, — сказал я, — если вы объясните мне, почему они в час ночи лезли по приставной лестнице на крышу дома Бобби Аллардека.

— А вам какое дело?

— Понимаете ли, мы застали их с устройством для прослушивания телефонных разговоров. На лестнице, с инструментами, в том месте, где к дому Аллардека подходит телефонный провод. Что они там делали?

Наступило молчание. Потом Танни снова щелкнул пальцами.

— Он шурин Бобби Аллардека. Брат миссис Аллардек.

— Совершенно верно, — сказал я. — Сегодня ночью я ночевал у них, когда ваши люди вломились в дом.

— Они никуда не вламывались, — сказал Леггат. — Наоборот, насколько я понимаю, их жестоко избили. Вообще-то этого Аллардека следовало бы привлечь к суду…

— Мы их приняли за воров. А что бы вы подумали, если бы в глухую ночь застали у своего дома людей, которые лезут на крышу по приставной лестнице? Мы обнаружили, что они охотились не за столовым серебром, только когда они уже убежали.

— Обнаружили? Как это вы «обнаружили»?

— Они оставили свои пиджаки, в которых были кредитные карточки и прочее добро с их именами и так далее.

— И вы предлагаете вернуть все это.

— Естественно. Но мне хотелось бы получить разумное объяснение того, почему они вообще туда явились. Подслушивание телефонных разговоров — дело незаконное, а мы застали их, когда они снимали «жучок», простоявший там как минимум недели две, если верить телефонисту, который побывал у нас сегодня утром и снял его.

Они ничего не сказали, только выжидали.

— Ваша газета, — продолжал я, — развязала неоправданную и приносящую большой ущерб кампанию против Бобби Аллардека, используя информацию, добытую незаконными методами. Объясните почему.

Они ничего не сказали.

— Мистер Леггат, вам было отправлено заказное письмо, содержащее доказательства того, что всем кредиторам Бобби Аллардека уплачено и он не находится на грани разорения. Почему вы не попытались исправить ущерб, который причинили ему и моей сестре? Почему вы не напечатали на видном месте под рубрикой «Частная жизнь» извинения за не правильное освещение положения дел? Почему вы не обвели эту статью красным карандашом и не поручили своим репортерам-полуночникам привезти в Ньюмаркет эти газеты прямо с печатного станка и подбросить по номеру всем людям, кто получил эти газеты раньше, пока город еще спит? И почему вы не разослали по номеру со статьей, обведенной красным, каждому владельцу Бобби, как в предыдущие разы? Ведь это было бы так замечательно, вы не находите?

Но им, похоже, это не казалось замечательным ни в малейшей степени.

— К сожалению, — вкрадчиво заметил я, — обязанностью каждого законопослушного гражданина является сообщать о чьих-либо незаконных действиях соответствующим властям.

Сэм Леггат, не проявляя никаких эмоций, повернул голову к безмолвному мистеру Ивенсу. Мистер Ивенс подумал и коротко кивнул.

— Сделайте это! — приказал Сэм Леггат Танни.

Танни был поражен.

— Нет!

— Напечатайте извинение и разошлите газеты.

— Но…

— Вы что, не видите, что вам приставили нож к горлу?

Он снова обернулся ко мне.

— А взамен?

— Кредитные карточки Уаттса и пропуск Эрскина.

— А у вас останутся?..