Напросились: Она идет убивать

– Но… это же твой лучший… – попыталась протестовать впечатлительная обрусевшая немка, сделав это, скорее, эмоционально, чем надеясь, что ее слова будут услышаны, а тем более приняты во внимание.

– Да, это так, – на удивление спокойно воспринял слова своей девушки безжалостный предводитель, – но последнее время он больше служит моим врагам; я же стал испытывать к нему некую неприязнь, позволяющую предполагать, что уничтожение «предателя» будет вполне оправданным, и в том числе справедливым.

Несмотря на то что приказание было отдано довольно отчетливо, никто из подчиненных не решался его исполнить. Понаблюдав несколько секунд за своими нерешительными подельниками, Виктор Павлович презрительно улыбнулся, достал из кармана разноцветный платок и, открыв крышку, засунул его в бензобак; далее, самолично поливая из запасной канистры, он протянул к транспорту бензиновую дорожку.

Когда все было готово, он обратился к внимательно наблюдавшим за его приготовлениями бандитам:

– Теперь я бы советовал всем укрыться: сейчас будет «бум».

Все присутствующие члены преступного «братства» не замедлили воспользоваться этим советом, на редкость полезным и пока еще своевременным. Убедившись, что все удалились на необходимое, безопасное, расстояние, Борисов зажег спичку и небрежно бросил ее на землю, где проходил так называемый самодельный запал, изготовленный им чуть ранее и теперь приведенный в действие; бензин не замедлил вспыхнуть и стремительной струйкой побежал к обреченному «квадрику». Виктор Павлович опустился на землю, спрятавшись, как и все остальные, за одним из могучих деревьев. Огонь тем временем, энергично «поедая» горючую жидкость, приблизился к приговоренному мотосредству; достигнув воткнутой в бензобак тряпки, пламя произвело одновременное воспламенение находившегося там топлива, сопровождавшееся оглушительным химическим взрывом, который в свою очередь детонировал две запасные канистры, придав себе наибольшую эффективность, взметнув далеко вверх огненный столб «клубообразного» пламени. Именно он и был увиден Марией, когда она заканчивала реанимационные мероприятия, проводимые ею к Коврову.

Как только ударная волна благополучно сникла, не задев никого из присутствующих, бандиты неспешно поднялись и отважились приблизиться к догорающему «снегоболотоходу»; убедившись, что он больше не сможет использоваться по своему назначению, Борисов отдал распоряжение двигаться в путь.

– Все! Мы едем дальше, – сказал он, торопясь как можно скорее нагнать беглецов.

Никто не стал возражать, а завели моторы – каждый свою технику – и попробовали двигаться по становящейся очень скользкой, пропитанной водой почве. Первым тронулся атаман, однако не проехав и каких-нибудь там пяти метров, его «квадроцикл» внезапно остановился и начал зарываться под тонкий болотный покров, скрывающий под собой густую трясину; он едва успел соскочить со своего «мотохода» и смог встать на более или менее твердую почву, как его транспортное средство, булькая и поднимая к поверхности жижу, опустилось на самое днище.

Эта была пресловутая болотная яма, каких, при приближении к топким местам, имеется великое множество; кокретно в этом месте было совсем даже неглубоко, и, когда муть осела, «снегоболотоход» стал виден на расстоянии не более полуметра от самой поверхности; при большом желании его можно было вытащить из воды, но оно, справедливости ради сказать, ни у кого, в сущности, не возникло, само же это происшествие ясно давало понять, что в последующем двигаться по болоту придется пешком.

– Дальше никто не поедет, – озадаченно произнес атаман, делая знак рукой и заставляя всех спешиться, – идем «пешкодралом».

От него не ускользнуло, что его, до этого чрезвычайно озадаченные, пособники при последних словах облегченно вздохнули, очевидно предполагая, что, если сама природа убедила их предводителя проявлять в этих местах предельную осторожность, значит, есть вероятность вполне благополучного исхода всего этого жуткого путешествия, так или иначе, но проходящего по довольно опасным и невероятно топким местам.

– Ты, как всегда, Виктор, принял правильное решение, – сказала Шульц, приблизившись к своему избраннику и пытаясь таким образом успокоить его личное эго.

– Хорошо, – согласился с ее мнением атаман, прекрасно понимая, что они зашли уже так далеко, что обратного пути ни для кого из его соучастников в последующем не будет, – но идти надо как можно быстрее, а то на улице скоро будет смеркаться; я чувствую: они где-то рядом – протяни только руку и тут же достанешь, поэтому идем, пока не нагоним.

– Но гулять ночью по болоту – это же смерти подобно, – рассудительно молвил Петрович.

– Пока что еще светло, – жестко «бросил» с неудовольствием атаман, обернувшись и одарив соратника, посмевшего поставить под сомнение его доселе непреклонную волю, таким «испепеляющим» взглядом, что тот готов был провалиться на месте, изрядно пожалев о своем замечании, – будем двигаться до темноты, а там устроим привал.