Наречённая из-за грани, или Мужья в довесок (СИ)

– Я влюбилась, – тихо призналась принцесса и бросила погрустневший взгляд в окно. – Так глупо, безрассудно… вообразила, что никому вреда от того не будет, если я позволю себе… увлечься теми чувствами, что пробудил во мне Ник, погрузиться в них, в то ощущение безбрежного счастья, что он дарил мне. Совсем чуть-чуть, самую малость… ненадолго. Вскоре я выйду замуж, и всё потеряет прежнее значение, всё переменится.

Только вот выходить замуж дева собиралась в ту же страну, откуда её Ник родом. Да не просто взамуж, а в королевы этой самой страны. Как, по её мнению, всё должно было выглядеть после свадьбы?

Впрочем, спрашивать я не стала. Меня это не касается.

– Когда мы расставались, то пообещали писать друг другу до тех пор, пока я не прибуду в Бертерский домен. Майя поведала вам о письмах?

Я снова покивала. Надеюсь, с видом исключительно глубокомысленным.

– Ох, если бы дело было лишь в письмах, – удручённо покачала головой Агнесса. – Однажды я решилась послать ему… в знак моей вечной любви и верности… медальон с прядью своих волос.

Цвет волос принцессы вполне себе обыкновенен, никаких редких, приметных оттенков. Даже если медальон не в те руки попадёт, по волосам всё равно ничего не смогут определить. До появления генетических экспертиз этому миру ещё далеко, а проверки волшебными зеркалами не выходят за пределы адарского круга

– Вы послали ему медальон вестником? – уточнила я.

– Нет. Через адару, как обычную почту. Я не указывала своего имени и отправляла его не я, но Майя по моей просьбе. Однако на медальоне мои инициалы… АМ.

– В Бертерском домене нет ни одной девушки с такими же инициалами?

– Наверняка есть, – согласилась Майя и ободряющим жестом потрепала принцессу по руке.

Губы Агнессы тронула лёгкая благодарная улыбка и тут же потухла.

– И ещё… – принцесса умолкла, потупилась. – Я рискнула… ах, вот это-то точно было глупостью несусветной… о чём я только думала?

– Я предупреждала Ваше высочество, – мягко укорила Майя.

– А я не послушалась. И теперь расплачиваюсь. Я… я сделала фотографический портрет… несколько фотографических портретов, – бледные щёчки залил мучительный румянец.

– В стиле ню?

Я ткнула пальцем в небо. Как с подвесками. Ляпнула первое, что на ум пришло, честное слово!

Но пылающие маковым цветом щёки недвусмысленно подсказали, что я попала.

То есть угадала.

– И ты, Брут?

– Что? – не поняла Майя.

– Да так… проехали, – отмахнулась я.

Феодора хоть сообразила не фоткаться на память в одном неглиже. А впрочем, может, и стоило сфоткаться в стиле ню.

Костасу.

– Что проехали?

– Неважно. Значит, письма, медальон… – попробовала я подбить будущий фронт работ.

– Медальон он может оставить себе, – в этом вопросе Майя была со мной солидарна. – Даже если он всему миру медальон тот предъявит, кто докажет, что АМ – это вы? И прядь он может хранить чью угодно, хоть собственную.

– И фотки, – я откинулась на спинку сиденья. – Я думала, в Фартерском домене нет фотосалонов.

– Салонов нет, но мастера найти можно.

– Есть человек, утверждающий, что ему всё известно и не составит труда обнародовать переписку, – еле слышно продолжила Агнесса, комкая складки плаща. – Едва он бросил мне в лицо эти мерзкие обвинения, как я немедля сожгла все письма Ника. Его подарок, по счастью, неприметен и подозрений не вызовет. Но на следующий же день тот человек сказал мне, что уничтожение писем Ника ничего не решит, потому что в его распоряжении есть мои письма. Он якобы может их достать. И если он узнает о портретах…

Неудивительно, что Майя такую секретность развела и даже брату не раскрыла всех подробностей, хотя, казалось бы, с ним-то точно можно в первую очередь поделиться. Понятно, почему настойчиво хочет ограничить количество участников международной кражи одной максимально незаинтересованной, независимой адарой. Большинство умельцев, об оных нюансах услышав, покрутили бы пальцем у виска, сказали бы «сама, дура, виновата» и связываться бы не стали, ибо себе дороже. И были бы правы. Это ж додуматься надо, сфоткаться голышом… ладно-ладно, скорее всего, в нижнем белье, сколь возможно судить по эротическим фотографиям начала двадцатого века, и достаточно скромно по меркам века двадцать первого… и отправить сей скандальный компромат тайному возлюбленному, будучи при том официальной, мать его, невестой его же сюзерена!

– После отбытия бертерцев многие придворные дамы об этом шептались… о фотографических портретах, которые недавно начали делать в Бертерском домене… что это необычный, лучший знак любви и внимания – подарить такой портрет близкому, небезразличному человеку…

Наверное, поэтому и Феодора решила сфотографироваться с Костасом.

– И, говорят, это чрезвычайно модно в Бертерском домене. Я подумала, что едва ли смогу сделать его по прибытию туда и потому разыскала мастера в Ридже…

А искал кто, м-м?

– Мастерицу, – поправила Майя, подтвердив мои догадки. Не лично же принцесса по городу моталась в поисках фотографа. – Она не из Фартерского домена и уже покинула его. Она не знала, кого именно фотографирует…

То есть утечки информации с этой стороны можно не опасаться.