Наречённая из-за грани, или Мужья в довесок (СИ)

– Я сказала, что портрет сделать можно. Отчего нет, при нашем-то дворе ничем подобным не удивишь, а уж при бертерском…

Ага, а платье, значит, шить по бертерским эскизам отказались, стыд и срам, мол, этот домен благородный такого разврата ни в жизнь не видывал.

Ох уж эти двойные стандарты.

– Но отсылать их не следовало, – добавила Майя сухо. – Всяко не ему.

– А я отослала… втайне ото всех, – всхлипнула Агнесса.

– Может, заявить, что их без вашего ведома слили… то есть украли? – предложила я. – А фото… ну, скажем, для мужа будущего сделаны.

– Вместе с письмами? – Майя выразительно на меня посмотрела. – И если укажут на… этого мужчину, а он не смолчит…

Ясно. Не прокатит.

– Теперь я боюсь словечко лишнее бумаге доверить, – принцесса шмыгнула носом. Выудила из складок плаща белый, отороченный кружевом носовой платок и промокнула уголки глаз. – Тот человек приближён к нашей семье, если он только намекнёт моему венценосному брату… или обратится в прессу… я погибла.

– А ты не можешь написать этому… как его… Нику, дабы он избавился от улик? Ты-то не принцесса и при дворе не состоишь.

– И как мы убедимся, что он действительно исполнил всё как нужно? Как узнаем, не оставил ли чего… себе на память? И если вдруг, убереги, Мать, нас от подобного исхода, всё выплывет, как поймём, что это не его рук дело?

– Ох, Ник не может, – с неожиданным пылом вмешалась Агнесса. – Он бы никогда не поступил со мной так подло, бесчестно!

– Если у… того человека действительно есть возможность без лишних хлопот забрать ваши письма, то и портреты могут последовать за ними, – напомнила Майя чуть жёстче. – А если у него есть доверенное лицо в окружении Ника, то появление портретов на свет дня лишь вопрос времени. Не думаю, что Нику хватило ума хранить всё в разных, в достаточной мере надёжных местах, – она пересела на сиденье ко мне и, обернувшись, открыла узкое окошечко рядом с моей головой. – Поворачивай к дому моего брата.

Мой гарем полным составом ожидал на тротуаре перед домом Ворона. Счастья и радости не излучал, но хотя бы по лицу Виргила видно, что он сообразил, что сестра не могла увезти меня далеко и мы скоро вернёмся.

Майя вышла из кареты следом за мной, безмятежно улыбнулась шагнувшему к ней суровому брату. В окне гостиной мелькнуло лицо Жанин, заинтересованной не меньше остальных.

– Я же сказала, что желаю поговорить с Варварой наедине. Речи о том, где именно должна состояться наша беседа, не шло.

Филипп отступил от Люсьена, глянул поверх наших с Майей голов и отвесил низкий галантный поклон. Я обернулась и успела заметить, как принцесса ответила кивком из тёмных недр салона. Виргил с капелькой удивления посмотрел на Филиппа, затем понимающе – на сестру.

– Недёшево обходится высочайшая милость и покровительство, да? – заметил с усмешкой. – Только и успевай прыгать по команде.

– Нигде покоя нет, везде приходится крутиться, – отозвалась Майя беззаботно. – Кстати, пользуясь случаем… тебя можно поздравить, дорогой брат?

– С чем?

– С избранием тебя сочетаемым адары. Или ты… кто?

– Не твоё дело, – парировал Виргил благодушно.

– Не моё, не спорю. Но не слишком ли это жестоко – подставлять Варвару под гнев Алишан? Особенно нынче, когда она и без того Варваре не рада?

– Дорогая сестра, у тебя нет иных неотложных дел? Развлекать Её… твою легкомысленную подругу, к примеру?

– Увидимся завтра, Варвара, – попрощалась Майя. – Надеюсь, ты хорошенько обдумаешь всё, что услышала. Озейн Катрино.

– Озелли Мелве, – Филипп правилами этикета не пренебрегал и даже посреди улицы, одетый не лучше Люсьена, обросший и небритый, держался так, словно находился в светской гостиной.

И, самое мерзкое, ухитрялся выглядеть удивительно естественно, ни дать ни взять благородный лорд, не теряющий врождённого аристократизма в любых условиях.

Майя очаровательно улыбнулась Люсьену, села в карету и экипаж поехал прочь. А мы вернулись в дом.

* * *

Жанин, к счастью, не стала ни вдаваться в подробности происходящего у нас вообще и в частности, ни задерживаться в гостях. После полудня она отправилась в обратную путь-дорогу и я, признаться, выдохнула с облегчением. Жанин хорошая женщина и замечательная мать, по крайней мере, к невестке в моём лице она отнеслась куда лучше, чем можно ожидать, но на данном этапе она оставалась для меня незнакомкой, открываться которой я не спешила.

Проводив маму, мы устроили очередной почти семейный совет.

Ник, вернее, благородный озейн Николас Беллендор был, по словам Филиппа, видным, привлекательным молодым человеком. При фартерском дворе внимание он привлёк не только принцессы и кажущаяся внешняя простота, непривычная скромность его костюмов не окоротили жгучего дамского интереса. Однако озейн Беллендор отдал предпочтение Агнессе. Добрая половина двора видела, как молодые люди выделяют друг друга, как оказывают друг другу недвусмысленные знаки внимания, но закрывала глаза, дескать, пофлиртуют маленько, побалуются, да и разбегутся, как только дипмиссия отчалит восвояси. Необременительный придворный флирт ничего не значит и в большее не выливается, это всем известно.