Наречённая из-за грани, или Мужья в довесок (СИ)

– Я заметил вашу раз… ваш зафир, – Райан раздражённым движением одёрнул пиджак, попытался отряхнуть штаны. – Подошёл ближе, дабы убедиться, что этот зафир и впрямь некогда принадлежал моей матери.

– Как Трина?

– Матушка в добром здравии настолько, насколько возможно в нынешнем её состоянии, – спокойнее ответил Райан. Пожевал губу, окинул нас с Ормондом мрачным недовольным взглядом и добавил тише: – Вам следует побеседовать с вашим братом, адара.

– Братом?

– Дабы он более не наносил нам визитов. Они ужасно утомляют маму. Она не раз заявляла, что не желает с ним беседовать, но амодар Александр чрезвычайно настойчив, и ни слуги, ни моя дорогая супруга не имеют возможности ему отказать…

– И вы не вызвали поли… городскую стражу? – удивилась я. Разве не срочным приглашением стражей правопорядка на дом он нам грозил в своё время, правда, безуспешно?

Ормонд внимательнее присмотрелся к насупившемуся Райану и пояснил:

– Он ему платит. Амодар Александр платит уважаемому озейну Ферворту за эти визиты, потому-то он их и терпит. Если бы незваный гость платил прислуге…

Разговор был бы, ясен-красен, иным. Есть существенная разница между тем, когда на лапу дают кому-то и когда – тебе.

Но вот что неясно, так это какого хрена брату Феодоры надо от Трины?

– И о чём Саш… Александр беседует с Триной?

– Не знаю, – нервно передёрнул плечами Райан. – Мама не говорит. Лишь жалуется, что устаёт сильно и чтобы в следующий раз этого амодара к ней не пускали.

Но жадность берёт своё.

И, возможно, нежелание вкупе с неумением отказывать людям, стоящим, предположительно, выше по социальной лестнице. А в том, что сын состоятельного адарского рода и сын из рода оборванной занимают разные ступени этой самой лестницы, сомневаться не приходилось. И служба в городской ратуше престижа второму не добавляла. Невооружённым глазом видно, что Райан там занимал от силы должность какого-нибудь менеджера среднего звена местного разлива.

– Давно он начал к вам захаживать?

– Около трёх недель назад.

Что я и сочетаемые делали около трёх недель назад?

По всему выходило, что в Ливенте обретались, на постое в «Белом волке». Надин давала мне уроки адарской премудрости, мужчины помогали в трактире. И до появления Исабель и Дугана никто нами не интересовался, не спрашивал о нас в трактире и не пытался связаться любым доступным способом.

Я глянула на зафир, затем на небо, прикидывая, который нынче час.

Ладно, если задержусь немного, то нестрашно. Собраться-одеться недолго, макияж и волосы уложить можно на скорую руку, с эпиляцией возиться необязательно, всё равно ног под длинным платьем не видно.

– Поехали к Трине, озейн Ферворт. И нет, взятку за разговор с вашей матерью я вам давать не собираюсь.

* * *

Только в доме Фервортов я поняла, почему, несмотря на жажду денег, Райан решился рассказать мне о визитах Александра.

Вопреки заверениям сына о добром здравии матушки, Трина лежала в постели. Вставать с неё если и собиралась, то разве что в туалет. Шторы в спальне задёрнуты неплотно, но оставленные щели в тяжёлых тканевых складках всё равно пропускали мало света, отчего помещение наполнял густой вечерний полумрак. Под дверью спальни дежурила смутно знакомая служанка, заступившая было мне дорогу, однако убравшаяся с пути после раздражённого хозяйского жеста.

Ехать со мной Райан поначалу отказался. И мне запретил переступать порог его дома, мол, наша семейка и так изрядно попортила крови ему и членам его семьи.

Я заявила, что до места доберусь и в одиночку, мой зафир знает распрекрасно, куда меня везти, а что до незаконного проникновения на территорию чужой частной собственности, то пусть предъявляет претензии роду адары Феодоры.

Райан помялся, поворчал и ехать-таки согласился. Правда, пришлось потратить немного времени на уговоры зафира, потому как пускать в салон неоднократно оскорблявшего его человека он не хотел.

Ормонд поехал с нами по собственному почину, его не потребовалось ни просить, ни уговаривать и перед ним зафир охотно распахнул дверцу. Удивляться стремлению Ормонда таскаться со мной по всему Перту я не стала. Не до того сейчас.

Брата Феодоры я знала не лучше, чем других её родных, видела и общалась с ним ещё меньше, нежели с Эсфел. Я не имела ни малейшего представления, что Александру известно о чужачке, захватившей тело его младшей сестры, много ли он знает о чужих тенях и дуайрах, как относится к самому факту, что Феодора покинула этот мир и вряд ли когда-либо вернётся. Отношение Дугана к потере дочери наглядно демонстрировало, что у каждого в семье было на сей счёт своё мнение, и оно могло кардинально отличаться от мнения Алишан.