Наречённая из-за грани, или Мужья в довесок (СИ)

– Мама-мама, – неодобрительно покачал головой Филипп, впечатлённый полётом матушкиной фантазии. – Но откуда тогда…

– Позднее мне разъяснили, что всё чушь собачья и никаких беременных от тебя дев нет в принципе, потому что детей у тебя быть не может.

– Кто? – резко вопросил Филипп и сразу нахмурился, осенённый догадкой. – Ворон, кто же ещё…

Понятно, что не Люсьен, далёкий от пикантных тайн придворных завсегдатаев.

– Все целители, у которых я бывал впоследствии, в один голос утверждали, что диагноз, поставленный в дни моей юности, верен и шанс стать отцом у меня невелик.

– Но всё же есть?

– Возможно. Не знаю. Это не тот вопрос, на который я могу дать чёткий, однозначный ответ. На всё воля всея Отца.

– Филипп, – я сделала ещё глоток шампанского и напомнила себе, что много пить нельзя. Игристое вино коварно, а я как поела днём в «Короне», так больше ни кусочка не перехватывала. – Я тебе сочувствую, правда. Но по-прежнему не вижу взаимосвязи между твоими репродуктивными функциями и твоим ко мне отношением на протяжении практически всего нашего знакомства.

– Поначалу ты мне не нравилась, – с впечатляющей откровенностью признался Филипп. Подумал и добавил: – Порой я спрашивал всея Отца, за что мне это…

– Наказание? – охотно озвучила я напрашивающуюся мысль.

– Не без того, – возражать и заверять в обратном он не стал. – Однако позднее, когда мы впервые оказались в Ливенте… постепенно всё изменилось.

– Только на сближение ты всё равно не шёл, – я через плечо оглянулась на ведущий в гостиную широкий проём, прикидывая, все ли гости собрались или ещё идут?

Так-то, на глаз, народу уже прилично понабилось в оба помещения.

– Маловероятно, если вовсе возможно, что у нас будут дети.

– А они мне нужны?

– Насколько я успел тебя узнать, нет, не нужны. Пока не нужны.

– А потом часики тикать начнут, зайки с лужайками в кошмарах являться станут и меня настигнут страдашки на тему, как же я хочу детей, вот прямо жизнь без деток не мила?

– Долг каждой адары – не только связывать этот мир, но и подарить ему дочь, что продолжит её род и её путь.

– Возможно. Когда-нибудь, – конкретно здесь и сейчас о долгах и размножении думалось на редкость паршиво.

– Ты видела, что бывает с родом адары, когда его некому продолжить, – гнул свою линию Филипп. – Пока тебе кажется это неважным, несущественным. Ты думаешь, что случится оно нескоро, и оттого считаешь, будто тебя это совсем не коснётся. Коснётся. Рано или поздно, желаешь ли ты того ныне или нет. А долг каждого сочетаемого – дать тебе дитя. Иначе для чего тебе сочетаемый?

Вообще-то в числе прочего для заземления, дабы однажды зов не пересилил необходимость вести оседлый образ жизни, или как там Трина говорила…

– Сам сказал, если что, у меня Люсьен есть, – я обернулась снова.

– Не спорю. Но тогда возникает вопрос, я-то тебе для чего?

– Для секса животворящего?

Филипп кашлянул. То ли смутился, то ли считал неприличным говорить о сексе открыто, откровенно и публично.

– Для… животворящего секса у тебя есть Виргил.

Взгляд мой вдруг зацепился за мужчину, стоящего недалеко от проёма. Высокий, черноволосый, одет он был так же, как все присутствующие мужчины, и потому со спины не выделялся ничем приметным. Но вот он повернул голову к собеседнице, являя мне профиль, и…

– Если я не могу исполнить свой долг сочетаемого, как то требуется, то что ждёт нас обоих в этом союзе, в будущем? Я хотел сказать тебе раньше, однако то случай был неподходящий, то беседа сворачивала в русло не…

Не может быть!

Я развернулась и направилась в гостиную. Там стало куда теснее, чем было, теперь в просторном помещении банально не протолкнуться, как на распродаже на чёрную пятницу. Я нырнула в беспокойное человеческое море, но пока пробиралась к месту, где увидела мужчину, его и след простыл.

Чёрт!

Крутанулась на месте, выискивая его глазами.

Безрезультатно.

Может, показалось? Если бы это действительно был тот, о ком я подумала, то как бы он сюда попал? Да и что ему здесь делать?

Зато заметила, что одна из барышень, симпатичная светловолосая девушка, так и стоит рядом с Николасом, и гостей приветствует наравне с ним. Я огляделась и фамильярным жестом подхватила под локоток первую попавшуюся девушку, со стрижкой боб и пером в тёмных волосах.

– О, дорогая моя, давно не виделись! – едва девушка повернула ко мне лицо, как я чмокнула её в щёку. – Ужасно душно, не правда ли? Какая прелестная сестра у нашего Никки, просто красотка! – я указала бокалом в сторону блондинки подле хозяина дома.

Девушка с удивлением глянула на меня, затем на «Никки», и удивление уступило место снисходительной насмешке.

– Какая сестра, милая? У Ника нет сестёр. Это озелли Аннабелль Велстон, невеста Ника.

– Невеста? – я изобразила крайнюю степень изумления. – Да ты что!

– Уже три месяца как.

– Варвара! – Филипп протолкался ко мне, и я отпустила чужой локоть. – Что случилось? Куда ты убежала?

– Ты знал, что у Николаса есть невеста? – я отвернулась от нечаянной информаторши. Впрочем, та уже потеряла ко мне всякой интерес.

– Нет, – Филипп оглянулся на Николаса.