Наречённая из-за грани, или Мужья в довесок (СИ)

Николас был в меру высок, темноволос, синеглаз и хорош собой. Без пышущей из всех щелей подчёркнутой брутальности, но и не слащаво смазлив. Есть чем увлечься девушке, особенно девушке, внимание к которой мужчины проявляли весьма дозированно. С сестрой короля, как-никак, не шибко забалуешь.

– Он тебя не узнает? – спохватилась я запоздало.

– Нет.

– Уверен?

– Уверен. Полагаешь, озейн Беллендор запомнил всех, кого видел при фартерском дворе? Даже если моё лицо ему покажется знакомым… что ж, мало ли кто кого и при каких обстоятельствах видел? Я уже говорил, никто не признается.

Тем не менее, Филипп увлёк меня в соседнее помещение, оказавшееся чем-то вроде музыкального салона, меньше гостиной заставленного мебелью, зато с пианино. Народу тут хватало, бродили взад-вперёд парочки, собирались небольшие компании. Между ними шмыгали лакеи с подносами, и Филипп остановил ближайшего, взял два бокала с шампанским. Один передал мне, второй пригубил сам.

Я тоже пригубила, но и только.

– Ждём, когда основной поток прибывающих иссякнет, отсчитываем десять-пятнадцать минут и выходим?

Филипп кивнул, и мне почудилась рассеянность в простом этом движении. По сторонам он посматривал так, словно узрел нечто давно не виденное, и теперь не мог решить, как относиться к внезапному явлению.

– Только не говори, что тебя смущают фраки и отсутствие пышных юбок на дамах, – прокомментировала я.

– Нет.

– Тогда мой вырез, – я подавила дурацкое, совершенно неуместное желание скинуть палантин с рук, повернуться к сочетаемому спиной и покрутить бёдрами для лучшего, так сказать, обозрения.

– Нет, – Филипп наконец посмотрел и на меня. Странно, я бы сказала, посмотрел, пытливо. – Ты сегодня выглядишь…

– Как?

– Очень непривычно.

– Охотно верю. Мне и самой непривычно. Обычно я редко так основательно крашусь. И скажу тебе по секрету, вечерние платья с вырезом до задницы я обычно тоже не ношу.

Минуту-другую мы молчали, иногда притворяясь, будто здороваемся с мимо проходящими. Люди вокруг беседовали и шептались, звенели бокалы. Затем Филипп ещё раз огляделся и понизил голос.

– Варвара…

– М-м?

– Я давно хотел тебе сказать…

– Что? – поторопила я, а то Филипп такие продолжительные паузы в речи делал, словно надеялся растянуть её на всё присутственное время.

– Это было… весьма неожиданно, когда Алишан назвала меня твоим сочетаемым, – Филипп осторожно покрутил бокал в руках.

– Но ты смиренно принял взваленный на тебя долг. Да-да, слышала, помню.

– Потому что порой стать сочетаемым адары – и впрямь долг. Когда адары только ступили на эти земли и начали избирать первых сочетаемых, их выбор считался высокой честью, милостью, дарованной богами простым смертным.

– А потом адары потеряли статус божественных посланниц и выбор сочетаемого перестал быть высшим благословением. Знаю, читала.

– Ты права… по-своему. Я принял свою участь и смирился с судьбой. Но действительность такова, что я не могу исполнить свой долг всецело, как то требуется от сочетаемого.

– Ну, как бэ тебя никто не заставляет, – заметила я, силясь угадать, к чему Филипп клонит. – Мы все взрослые люди, способные решать сами за себя, и я за этичную немоногамию. Никто никого не неволит, не принуждает, в койку силой не тащит…

Ой, кто о чём, а Варя опять о постели! Сейчас Фил как сказанёт, что я совсем озабоченная, только о сексе и думаю…

– Не тащит, верно, – неожиданно согласился Филипп, с повышенным вниманием изучая пузырьки в шампанском. – Мне известно, что разделение ложа адарой и её сочетаемым закрепляет ту связь, что между ними формируется. И я избегал разделения… ложа не потому, что ты мне неприятна или вовсе противна.

Какое облегчение, угу.

– Ты мне приятна… пожалуй, больше, чем я мог ожидать в подобной ситуации.

Он мне что, признаётся?

Не в любви, конечно, но… в наличии симпатии?

За это стоит выпить.

Один глоточек.

– Так сложилось, что я не могу дать тебе того, что ты рано или поздно от меня потребуешь. Поэтому я полагал, что пока связь не закреплена, то… всегда остаётся путь к отступлению. У тебя есть Люсьен, он твой сочетаемый… каким бы образом он им ни стал… и он молод и…

Глоточек эффект возымел – я сообразила, к чему Филипп ведёт.

– Ты о том, что не можешь иметь детей?

Филипп мгновенно отвлёкся от медитативного созерцания пузырьков и посмотрел мне в лицо.

– Ты знаешь?!

– Знаю.

– Откуда? – и взгляд такой, будто информация эта с грифом повышенной секретности и добыть её я могла исключительно неправедным способом.

– Свекромон… твоя дражайшая матушка была крайне озабочена тем, как бы отвадить злую адару от её обожаемого сынули… и пошла ва-банк. Заявила, что у неё совершенно случайно обнаружилась милая, добродетельная во всех отношениях девушка… если не считать, что дева уже беременная. От тебя, – я отсалютовала Филиппу бокалом. – И что мне надо благородно отойти в сторону и не мешать твоему воссоединению если не с этой девушкой, то с сыном, который у неё обязательно родится.

– Мама всё это тебе сказала?!

– Ну, не совсем теми же словами, но общий смысл такой.