Наречённая из-за грани, или Попаданка в придачу (СИ)

Повернула голову и увидела Филиппа, лежащего на расстоянии вытянутой руки и болезненно кривящегося. Вероятно, тоже неслабо так приложило.

— Нет, вы издеваетесь? — мрачно вопросила я у небес.

Ответом меня не удостоили.

Я кое-как села, отёрла тыльной стороной ладони лицо и огляделась.

Приземлило нас посреди неширокой, мощённой камнем улицы. По обеим её сторонам поднимались двухэтажные дома с тёмными окнами, а оба конца, изгибаясь, исчезали за углами крайних зданий. Дождь уныло стучал по серым крышам, карнизам и неровно выложенному щербатому камню, вокруг ни души, будто улочка давным-давно вымерла.

— Быть может, и следовало послушаться отца, — пробормотал Филипп, тяжело переворачиваясь на бок. — Выучиться на адвоката, открыть свою практику…

— Учиться никогда не поздно, — проворчала я. — Заодно будет чем досуг скоротать.

— Вам обязательно это делать?

— Что именно делать?

— Отвечать, когда вас не спрашивают и вовсе к вам не обращаются?

— А вам обязательно всё время быть таким… кошкожабом?

— Кем?!

Позади хлопнула дверь, зазвучали шаги и охи-ахи.

— Ох ты ж Отец всея! — перед нами возникла невысокая полная женщина в длинном чёрном платье и белом чепце на седых волосах. — Что же это деется такое, средь бела дня люди с неба падают!

— Я не… мы не упали, мы… неудачно телепортировались, — попыталась я разъяснить ситуацию.

— Теле… пар… лись? — на тронутом морщинами лице застыло растерянное выражение.

Крякнув нечто непереводимое, Филипп поднялся первым, потёр поясницу и поморщился.

— Видите ли, озел, эта неаккуратная дама — адара, и мы… — Филипп покосился на меня, наклонился и рывком поставил меня на ноги.

К горлу подкатила тошнота, в висках заломило, перед глазами запрыгали мушки. Я вынужденно застыла в мужских руках, прижав грязную ладошку ко рту.

Кажется, не стоит телепортироваться на полный желудок.

— А-а, адара! — понимающе закивала женщина и сразу нахмурилась при виде моего наверняка нездорово перекошенного лица. — Что с тобой, деточка? Дурно тебе? Ох, бедняжечка! Так пойдёмте же скорее, нечего тут стоять да мокнуть.

Женщина прошла мимо нас к дому за нашими спинами. Мы, развернувшись и как были в обнимку, поковыляли за ней. Она распахнула дверь, придержала, пропуская нас внутрь. Филипп подвёл меня к ближайшему стулу и даже усадил, пока я зачем-то часто моргала и надеялась, что содержимое желудка в нём и останется.

— Никак не отойдёт, да? — сочувственно уточнила женщина. — Сейчас я питья горячего принесу, вмиг полегчает.

— Что с вами, адара? — тихо спросил Филипп, едва женщина отошла.

— Тошнит меня, не видно, что ли? — процедила я сквозь стиснутые зубы.

— Видно, — Филипп опустился на корточки рядом со стулом, пристально всмотрелся в моё лицо. — В прежнем моём окружении дам мутило по утрам по двум причинам: либо невоздержанность в питье, либо…

— Я не беременна, — прошипела я и подняла голову к потолку.

Раньше помогало.

Иногда.

Потолок был белёный, не шибко чистый и в пятнах копоти.

— А даже если бы и была, то какое ваше дело? Всё равно не от вас.

— И не от Люсьена.

— Вы на что-то намекаете? — я перестала таращиться в потолок и опустила взгляд на Филиппа.

— На того загадочного озейна, который не ваш сочетаемый, но с которым вы, похоже, собирались сбежать. Кажется, вы с ним и в любовную связь успели вступить.

— Ох, Филя-Филиппок, знал бы ты, как ты меня уже достал, — покачала я головой.

— Куда достал?

— Не куда, а как.

— Полагаю, вам уже лучше, — с удовлетворением констатировал Филипп и выпрямился.

Что? А-а, ну да, действительно лучше. Тошнота отступила, и голова не кружилась. Только желания поблагодарить Филиппа не прибавилось.

Я оглядела помещение, куда нас привела сердобольная женщина. Небольшой зал заполнен столами и стульями, высокие парные окна смотрели на пустынную улицу, у стены тянулась барная стойка. Потрескивало пламя в камине, из приоткрытой двери, ведущей, очевидно, на кухню, долетал запах какого-то супа. Посетителей не больше, чем прохожих на улице, то есть никого, кроме нас, и выглядел зал даже унылее, чем в трактире на перепутье, где остановилась Феодора с возлюбленным.

Дверь на кухню распахнулась шире, пропуская женщину с двумя дымящими кружками в руках.

— Да вы садитесь поближе к огню-то, погрейтесь. Народу у нас сами видите сколько, и погода нонче такая, что не приведи Отец.

Мы охотно перебрались к камину. Одежда, к счастью, не успела сильно промокнуть, и можно было действительно только погреться у огня, а не раздеваться и сушить каждую вещь отдельно. Филипп держался едва ли не вплотную ко мне, готовый по первой нужде подхватить под локоток, чем начал раздражать вдвойне. Понятно, что у мужика чисто привычка быть галантным кавалером срабатывает, однако мне-то его внимание на кой? Тоже мне, сначала грязью закидал, а теперь ловить намеревается, ежели мне в обморок приспичит свалиться.