Наречённая. Книга 2 (СИ)

Маар продолжал настойчиво растирать её пульсирующую плоть пальцами, вылизывать языком, а потом выпрямился, ввёл разгорячённый с вздувшимися венами член, плавно толкаясь в узкое отверстие лона, обжигающе горячее. Истана уже не шипела, а рвано и обречённо постанывала от его проникновения. Маар огладил её талию, скользя ладонями вверх, накрывая, сжимая груди, начал таранить беспрерывно, скользя членом по набухшим складкам лона, дёргая девушку на себя, насаживая резко, жёстко, щипая, растирая, замирая на несколько мгновений, чувствуя спазмы подступающего удовольствия. Член, мокрый от её соков, поблёскивал в тусклом свете, со шлепком проникал в неё вновь и вновь. Маар сам начал стонать, чувствуя, как Истана сдаётся под его напором, раскрывается, впуская его внутрь, но только для того, чтобы с силой сжать его собой, словно назло, вынуждая долбиться в неё ещё исступлённее и размашистее, отводя бёдра, замирая и вторгаясь снова, вгоняя член до самых яиц. Тугая, какая же она тугая. Маар жадно глотал воздух. Ритмичные сокращения вокруг его члена ввергали в блаженство, лишали воздуха и отпускали, чтобы напрячься до предела и вновь пуститься в бешеный темп. Пытка. Но чем ближе подступал к горлу ком наслаждения, тем явственней сквозь пелену билось что-то другое, что-то, что протискивалось в него, разносясь по телу жалящим, как угли, жаром, вынуждая напрягаться ещё сильнее.

— Что с тобой? — склонился Маар, прикусывая шею Истаны.

Рваное дыхание ассару спадало с губ, она не могла ничего сказать, задыхаясь, её губы стали бурыми, как виноградное вино. На её покрытое потом лицо налипли волосы, Маар убрал их, скользя губами по виску.

— Говори, что с тобой? — зарычал он, ударяясь о её бёдра быстрее, резче, проникая полностью, сжимая шею пальцами, вынуждая её приподнять ягодицы выше, чтобы он мог свободней трахать её, ныряя пальцами в тугое колечко, двигаясь всё быстрее, больше чувствуя её жар, непонятный, колющий.

Глубокие жёсткие толчки всё больше наполняли тело жжением, из глотки Маара вырывался животный хрип. Он чувствовал перемены, но не мог остановиться на такой предельной скорости, когда его вот-вот разорвёт на куски от пика. Дыхания разносились в унисон — её всхлипы с его громкими стонами. Маар толкался до упора, надавливая на изгиб спины, теперь яйца бились об её мокрую текущую щель. Маар взорвался, содрогнувшись от сильного оргазма, кончил долго и протяжно, сминая ягодицы Истаны, выплёскиваясь горячей струёй под замедляющиеся толчки и обрывистые дыхания, медленно погружаясь в топкое марево. А вместе с тем по коже полз лёд, и тогда его сотнями спиц прострелило понимание истинной причины её изменений. Что-то странное там, где его член толкался в само чрево. Непрерывное движение, трение, сильные удары — они приближали Маара к чему-то… тёмному.

Он стиснул Истану, часто дышащую, ещё не очнувшуюся от оргазма, ощущая, как что-то горячее пульсирует внутри неё, обжигая головку его члена, разгоняя по телу волны колючей дрожи и простреливающие импульсы. Маар в последний раз ударился в её лоно, вынуждая ассару всхлипнуть и очнуться, рывок ещё рывок, и он выскользнул. Из заполненного лона потекло по бёдрам горячее семя, пролившееся из вздрагивающего от бешеной пульсации члена.

Истана утихала, глотая воздух, мокрые ресницы дрожали, тонкие крылья носа трепетали от того, как шумно ассару тянула в себя воздух. Она молчала.

Маар опустился на неё, опаляя дыханием мокрый висок, потянул за волосы:

— Зачем Ирмус отправил тебя в Колодец?

По щеке ассару потекли прозрачные слёзы. К`ни`го`ед`.`нет

— Он хотел… лишить меня, — прохрипела, сглатывая ослабшим голосом, собираясь в целое, — …он хотел лишить меня ребёнка, которого я ношу.

Маара будто опустили в самые недра пекла и вернули назад, он ощутил, как кожа опадает с него ошмётками, причиняя непереносимую муку. Это невозможно.

— Что ты сказала? — встряхнул грубо, дёргая волосы, вынуждая Истану скривиться.

Он не может иметь детей! Его кровь мертва. Об этого говорил колдун. Ни одна сука от него не понесла — не могла. Маар смотрел на Истану и не видел ничего, кроме пульсирующего кровавым пятном, разливающегося перед глазами собственного ошеломления. Она — асса'ру. Эта бездушная сука могла зачать от него. Могла? И то, что внутри неё — его, его часть, его кровь, Маар не сомневался в этом ни доли мгновения, ощущал в горле этот запах, этот след, жжение, он проникал под самую кожу, вливаясь в его кровь, соединяясь. Маар выпустил Истану и резко развернул её к себе, навис глыбой, оглядывая её лицо, расширенные от испуга зрачки, дрожащие губы. Придавленная, распятая под ним… То, что увидела она, вынудило ассару сжаться и затрястись.

— Нет. Не надо, — выдохнула с надрывом… — Ты не причинишь вред. Нет. Оставь, прошу. Прошу. Маар! — обвила руками его шею, прижимаясь тонким телом, но Маар её уже не видел.

Я взяла его ладонь и опустила себе на живот. Ты же чувствуешь…