Наречённая призрака

Когда она, наконец, закончила с уборкой и придирчивым осмотром своего нового пристанища, был уже поздний вечер. Таверна оказалась небольшой – лишь четыре небольших гостевых комнаты для тех, кто заплутал в тумане. Снежана хотела было выбрать из них одну для себя – вчерашнее изнурение отступило, и ей совершенно не хотелось и дальше ночевать в спальне бывших хозяев. Но, осмотрев их повнимательнее, она передумала. По словам хозяйки, в таверне давно уже никто не останавливался, но тем не менее комнаты для постояльцев выглядели так, словно ими регулярно пользовались. Пыль там если и была, то немного, но зато отчётливо ощущалось какое-то присутствие. Так что, крепко поразмыслив, Снежана предпочла выскоблить до блеска спальню хозяев и даже сожгла их простыни вместе с тем креслом, надеясь этим изгнать их дух из таверны. Гостевые же комнаты девушка заперла на ключ, в неосознанной попытке удержать что-то зловещее внутри.

Переделав по дому всё что можно, она уселась, поджав ноги, в оставшееся кресло с чашкой горячего чая. Снаружи уже опустилась беспросветная ночная мгла и вдалеке послышались первые завывания волков. Большие часы с маятником по-прежнему молчали, но она обнаружила в одной из постоялых комнат редкую вещичку – часы поменьше, работавшие исправно. Было немногим более десяти. Снежана ожидала, что ночью придут призраки эльфов, поэтому просто сидела перед камином, глядя на огонь, ожидая… и не решаясь лишний раз пошевелиться, потому что ей вдруг показалось, что полутьма по углам харчевни ожила. Казалось, что за пределами тускло освещённого круга перед камином что-то происходило, чьи-то внимательные глаза следили за ней… Великое множество внимательных глаз…

Два часа прошли в напряжённом ожидании. Снежана размышляла о том, что же произойдёт в полночь, но в голову ничего не приходило, кроме того, что скорее всего она этой ночью умрёт. В конце концов, как ещё она может стать невестой призрака? Вцепившись в подлокотники кресла и побледнев, она следила за минутной стрелкой, медленно карабкающейся к цифре двенадцать. Наконец та достигла цели и замерла, замерла и Снежана. Весь мир, казалось, затих на одно бесконечно долгое мгновение. Но… стрелка вновь поползла вниз, и девушка выдохнула – ничего не произошло, стены не исчезли, призраки не появились, огонь продолжал весело потрескивать в камине. Она просидела ещё какое-то время, прислушиваясь и вздрагивая от каждого шороха. Прошло не менее четверти часа, прежде чем Снежана начала постепенно расслабляться. Ещё через час, осознав, что «жених» уже не покажется, девушка решила, что пора идти на боковую. Некоторое время она просидела, убеждая себя хотя бы на мгновение покинуть круг света, вступить в полутьму, где её поджидали «они». Кто такие «они» и опасны ли они на самом деле, она не знала, но её обуревали смутные воспоминания о раннем детстве. Какое-то знакомое ощущение, что она видела что-то, что не должна была видеть. Что-то, что окружающие не видели и пугались до смерти, если она заговаривала об этом. Наконец, Снежана собралась с духом, решившись всё-таки пойти в свежеотмытую хозяйскую спальню, но только она спустила одну ногу на пол, как темнота разразилась неразборчивым бормотанием, ворчанием, чириканьем, словно там копошились полчища мелких существ, наблюдающих за ней, обсуждающих её. Девушка резко поджала ногу обратно, затем осторожно протянула руку к камину и подбросила новое полено в огонь, чтобы тот горел поярче. Так она и просидела всю ночь, больше не решаясь ступить на пол, словно боясь, что неведомые существа схватят её за ногу, прислушиваясь к бормотанию и время от времени подбрасывая новые поленья в огонь, каждый раз обмирая от ужаса при мысли, что их может не хватить до утра. С первыми лучами солнца потустороннее чириканье начало затихать и Снежана задремала.

Подобным образом прошло несколько следующих дней: ночные бдения и несколько часов неспокойного и неглубокого сна по утрам. Эльфийские призраки по-прежнему не показывались. Да и вообще, кроме «их» чириканья больше ничего не происходило, словно после того, как она пришла в таверну, призраки-эльфы её попросту игнорировали. Однажды, ближе к полудню, после очередного недолгого тревожного сна, не принёсшего отдыха, она пыталась приготовить себе завтрак, когда вдруг снова послышалось жуткое бормотание. Снежана вздрогнула и выронила чашку: такого ещё ни разу не случалось – днём «они» всегда молчали. Девушка поморщилась от громкого звона разбивающейся посудины – от постоянного недосыпа у неё и так уже раскалывалась голова. Бормотание становилось всё громче, но Снежана уже была слишком измучена и раздражена, чтобы бояться.

– Замолчите! – закричала она в пустоту комнаты. – Замолчите! Оставьте меня в покое!