Нареченные кровью

– Кто сказал, что мой эмоциональный диапазон размером с горошину? У меня тот же набор, что и у всех. Просто, я не ставлю эмоции выше долга и разума, это слишком опасно.

– Нет, Каяра, боюсь, что ты ощущаешь все не так ярко, как мы.

– Но суть та же.

– Нет, от силы эмоций суть меняется. Например, моя кровь не плоха, но все же не кровь корга, так? И тут то же самое, я любил одну девочку в детстве, она была моей первой любовью, потом их у меня было за всю жизнь не мало. Но лишь одну женщину я боготворил, лишь в одной я тонул, в той, которую потерял. И у меня не осталось от нее ничего, кроме воспоминаний и отголосков тех самых чувств. Тут будет так же. Ты уйдешь, но все самое ценное все-таки останется со мной.

– Может с другими ты просто спутал любовь и привязанность, симпатию?

– Нет, привязанность и симпатия – две разные вещи. Любовь в свою очередь третья. Они все отличаются, но и при этом каждое из этих чувств можно испытать по-разному. Ты меня не понимаешь? – ухмыльнулся оборотень, увидев озадаченное выражение лица своей собеседницы.

– Нет, – честно призналась Каяра.

– Вот видишь, а суть как раз-таки в этом и есть. В этой бесконечной, никогда не повторяющей веренице чувств.

– Хорошо, может, я и не понимаю всю силу твоих чувств, Ярослав. Но знаешь, я не могу понять так же, с чего ты решил, что боги ценили людей выше всех остальных рас именно по этой причине? Ведь во мне нет желания познать все тобой выше описанное.

– Не знаю, может они могли больше прочувствовать или что-то в этом духе.

– Мне, кажется, ты сейчас спутал старую религию с новой.

– Возможно так, а, может, и нет. Кто знает? И те и те боги одинаково молчаливы.

– Бога новой религии не существует.

– Так же тебе ответят и о твоих богах новообрядцы. Поэтому лучше эту тему тут не поднимай, тут у каждого найдется своя правда.

– С чего ты взял, что я стану разговаривать о религии тут с кем бы то ни было?

– Ты же идешь вечером на выступление профессора?

– Да, а это тут при чем?

– Ну ты же не в уголке посидишь и уйдешь? Пообщаешься с кем-то.

Каяра обреченно вздохнула.

– Ты тоже идешь?

– Да, как тебе уже, наверное, сказали, тут развлечения на дороге не валяются. Лекции профессора даже большее событие, чем посиделки у костра. Ладно, я пошел в душ и переоденусь. Не могу же я так пойти, а ты?

– Я пойду в этом.

– Кая!

– Перегибаешь! – осекла друга Ринса.

– Понял, и уже ушел.

Ярослав скрылся за дверью, оставив Кару наедине со своими мыслями. Вальмирия подошла к чемодану, томящемуся в углу. Это единственное ее напоминание о прошлом, которое она взяла с собой. Она не должна забывать о том, кто она, и для чего она здесь. А Ярослав просил ее о слишком многом. Конечно, пока его просьбы не выходили так уж за рамки допустимых, но с каждым разом дарили ему надежду на большее. Он начинал жадничать, вскоре он попросит ее одеть платьице и заплести косичку с бантиком?

И как она могла так легко ему поверить, что он адекватно относится к их зарождающейся связи? Он не отдавал себе ни малейшего отчета, что на самом деле происходит. Он живет грезами, в которых верит в свою силу воли, которой в реальности у него нет. Так и начинают все зависимые: рисуют в голове легкое расставание с желаемым, а на деле бьются в агонии и цепляются за него до последнего. Люди часто переоценивают себя и свои возможности, витают в облаках, тешатся незыблемыми надеждами, похоже, и Ярослав не далеко от них ушел.

Хотя, новая зависимость Ярослава набирала уже обороты, стоит отдать ему должное, он все еще сохранял свое нелепое отношение к ней. Да, желание Ярослава ее изменить, сделать обычной девочкой подростком, было отнюдь не вызвано его кровавой привязанностью. Если бы в нем говорила их связь, то она не позволила бы допустить и мысли о несовершенстве своего господина.

Возможно, было бы проще с ним, если бы Каяра позволила этой связи разрастись, поглотить его полностью. Тогда он бы не ляпал, что вздумается, раздавая не понятные надежды совету, не наседал на нее со своими абсурдными идеями сделать из вальмирии другое существо, или откопать в ней то, чего и в помине в ней быть не может. Да и Ярослав клялся в верности, как друг ее клана и крови, здесь нет ничего противоречащего древним законам. Однако, она все же не могла так поступить с ним, но и не могла отказаться от его крови. Ей необходимо будет обсудить условия охоты вне острова, если все же удастся заключить союз. Хотя, она прекрасно понимала, что совет не будет в восторге от ее ночных исчезновений из поля их зрения. Это вызовет массу подозрений, но и в то же время оставлять ее без крови коргов слишком опасно для всех обитателей Аресала. Но все равно, какое-то время ей все же придется потерпеть.

Наследнице крови Ринса не было суждено долго прибывать в одиночестве. Со стороны лестницы до нее донесся приятный, знакомый аромат. Он двигался быстро, почти наравне со своим учащенным сердцебиением. Каяра уловила нотки волнения и сомнений в приближающемся к ее двери вампире.

– Каяра, это Дмитрий, – решил сразу после короткого стука возвестить о своем прибытии младший Барлок.