Наречённый для ворожеи

Волколак, нетерпеливо переступая, умильно заглядывал ей в глаза, и некоторое время Рута честно раздумывала, машинально почёсывая оборотня за ушами. Так ничего и не надумала, вздохнула и поднялась с пола:

– Ладно, потом соображу. Знаю одно – если у меня расколдовать не получится, Альдона займётся, когда вернёмся. Ты и сам, кстати, попробуй перекинуться. Через пень или ещё как, – принялась перебирать Рута, но тут же опомнилась. – Ой, что я несу! Ты же не врождённый оборотень, колдун постарался. А вдруг и освободить может только он?

Услышав это, волколак сразу загрустил. Поднял вверх морду и испустил горестный вой, прежде чем Рута на него шикнула. Немногочисленные собаки по дворам – почему-то в деревне их было очень мало, – немедленно зашлись лаем.

Почти одновременно поблизости от дома Усмана послышались людские крики, а в соседней комнате что-то упало, и принялся ругаться дед.

– Всё-таки дедуля с кадушки свалился! – ахнула Рута и скомандовала Тавру: – Сигай в окно и беги в лес. Правда уже светло, но, может, сойдёшь за крупного волка. Встретимся в овраге с ручьём, когда взойдёт луна!

Но в небольшое окошко Тавр протиснуться не смог, пришлось волколаку бежать через проломленную крышу. В дверь было поздно, туда уже ломилось несколько встревоженных мужиков. Сыновей и внуков Усмана с топорами и вилами.

Глава 13. Заботы и помощники

Прибежавшим на волчий вой мужикам Рута правду об оборотне не открыла. Скормила выдумку – дескать, колдун Хорт, оставив в покое Тёшу, рыскал повсюду волком и забрался с утра в дом к Усману. Между прочим, сильно его напугал. Поэтому уважаемый старец не в себе, одного теперь оставлять не следует.

– Дочек его приведите, перво-наперво вашего батюшку хорошо бы помыть, – деловито втолковывала Рута, в то время как мужики смущенно пялились на сидевшего на полу Усмана и содержимое перевернувшейся кадушки. – Насчёт волка не переживайте, нет ему больше хода в деревню! Ну а я пока примусь за икотницу.

Мужики, зажимая носы, почтительно кивали, а Усман, спокойно посиживая на полу, с детским любопытством разглядывал всё ещё колыхавшуюся саму по себе занавеску. Рута, проследив его взгляд, поспешила забрать свою иглу.

Уже выйдя из дома Усмана, ворожея спохватилась, что куда-то подевала узел с одеждой Тавра. И тут же вспомнила, где узел оставила – во дворе икотницы, с чьей сестрой она договаривалась об амбаре.

И хлопотливый день покатился дальше. В первую очередь Рута разыскала крупную молодуху, свою добровольную помощницу, которую просила непременно обмазать амбар глиной снаружи.

Баба оказалась не пустомелей, что пообещала, честно выполнила. Ворожея её поблагодарила и дала следующее задание – собрать всех больных икоткой возле амбара незадолго до заката. Сама же Рута отправилась готовить зелье. Но перед этим пристроила в новое место зачарованную иглу с ниткой, чтобы ненароком её не потерять. Дошла до оврага, в котором собиралась встретиться ночью с Тавром, и воткнула иголку в кору росшей поблизости осинки. Трепещущие листья на этом дереве уж точно никого не удивят.

Вечеров возле амбара, конечно же, собралась всё деревня, за исключением Усмана и совсем неразумных детишек. Видно родственники решили, что старых да малых волновать не следует.

Заболевшие икоткой, было их десятка с два, предстоящего лечения видно боялись. Поэтому одни бабы на ворожею злобились и, закатив глаза, грязно бранились грубыми мужскими голосами. Другие, застыв истуканами, непрерывно и бесстрастно вещали. Давали предсказания, при этом раскрывая ненароком деревенские тайны – кто к кому бегает на сеновал, распускает на соседей клевету или тихонько поймал и съел чужую курицу.

К этим откровениям односельчане напряжённо прислушивались, мрачнея на глазах, но Рута успела общую драку предотвратить. Вместе с добровольной помощницей быстро посовала в рот больным бабам по щепотке соли, и те вскоре прекратили блажить. После этого ворожея обратилась к жителям Усмановки:

– Значит так – остаться и поглазеть может любой, мне не жалко. Вестимо кто не боится, что во время ворожбы икотка перейдёт на него. И ещё – женщины останутся в амбаре на всю ночь, отпущу утром и не больно рано. Всё, люди добрые, начинаю!

Рута ещё только полезла черпачком в большой туесок с зельем, как все любопытные разбежались и, кажется, даже попрятались по домам. Такая вдруг наступила в деревне тишина.

– Уважаемые, подходим друг за дружкой и каждая делает по три глотка. Не меньше, – заговорила Рута с икотницами, когда избавилась от зевак. – После начнёт тошнить, прямо выворачивать, но это хорошо. Кого не будет тошнить, подходим и пьём зелье снова, а когда стемнеет – все заходите в амбар. На полу сено, можно и нужно спать. На ночь дверь я запру и никого не выпущу, но бояться не надо. Буду охранять снаружи до утра.

– От кого охранять? – тут же раздался испуганный, дрожащий голос.