Наречия (Adverbs)

– Я ничего не собираюсь взрывать к чертовой матери, – сказала Хелена. – Я вообще считаю, что глупо что-то взрывать.

Тони сел рядом с ней.

– Тони, – представился он.

– Деньги, то есть Хелена, – ответила Хелена.

– Деньги, – рассмеялся Тони. – Ты много пьешь? Лично я люблю, когда бабы много пьют. Последняя бабенка, с которой я жил целый год, вот кто умел как следует выпить. Можно сказать, она никогда не просыхала.

– И что теперь с ней? – поинтересовалась Хелена. Тони произнес что-то, но музыка заглушила его слова -

не то ее поперли, не то ее поперло.

– Зато она любила птиц, – добавил Тони. – А теперь расскажи мне о себе.

– Я тоже люблю птиц. Моя мать не существует, и я в прошлом году опубликовала роман.

– Книгу, что ли? – уточнил Тони и, перехватив взгляд бармена, ткнул пальцем себе в грудь. – И как она называлась?

Хелена вздохнула. Ну почему разговор зашел именно о злосчастной книжонке, когда история любви еще не написана?

– «Гли-Клуб», – ответила она.

– «Л и клуб»? – переспросил Тони. – Как та группа? Они еще поют «да-да, любовь моя, да-да».

– Гли-Клуб, – произнесла Хелена едва и не по слогам. – Гли!

– Гли? – спросил Тони. – Ты что, из Англии? Откуда у тебя этот акцент? У нас здесь нет никакого «гли». А что еще?

Хелена обвела взглядом бар. Народу не много, но и не мало. Маскарада как такового практически нет – лишь несколько посетителей щеголяли в масках и перьях. И все равно здесь было хорошо, и Хелене тоже стало хорошо, даже несмотря на дрянной напиток.

– Я замужем, – сказала она.

– Замужем? – переспросил Тони. – Так ты уже любишь какого-то парня?

– Ну, как бы выразиться, – ответила Хелена и перевела дух, приготовясь произнести длинную фразу. – Он сказал, что уехал в Канаду, но у меня остался его паспорт, поэтому я думаю, что все это время он со своей бывшей подружкой, которая, как мне кажется, также и твоя бывшая подружка.

– Они все одинаковые, – ответил Тони. – Они все одинаковые, и все мне до фени. Значит, ты ищешь небольшое приключение, моя дорогая замужняя дама. Скажи, что тебе больше всего нравится в мужиках? Потому что я слежу за тем, чтобы всегда быть в форме, и еще я умею делать потрясный массаж.

– Понятно, – произнесла Хелена и сделала очередной глоток «Утреннего недомогания».

– Ты когда-нибудь занималась этим делом с бабой? – неожиданно спросил Тони. Столь же неожиданно от него запахло одеколоном, как, наверное, и должно пахнуть от того, кто умеет делать потрясный массаж.

– В общем-то да, – ответила Хелена. – Я жила в одной квартире с подружкой, совершенно безбашенной. Иногда мы с ней пили вместе, а потом у нас с ней был одновременный оргазм.

– Вот это да! Прямо как в песне! – заметил Тони. – А что потом?

– Потом ничего, – ответила Хелен. – Лесбиянки из нас не получились.

– Хотел бы я поглядеть на вас.

Хелена подумала о том, чем еще они с Сэм – кстати, вот еще одно распространенное имя, Сэм – обычно занимались: сидели и слушали музыку.

– То есть ты ловишь кайф, наблюдая за женщинами, я правильно тебя поняла? – сказала Хелена. – Может, тебе следует поискать какого-нибудь парня, который тоже от этого тащится.

Тони положил руку между шеей Хелены и ее подбородком, как раз в том месте, куда Хелена целовала соседского пса.

– И чем бы мы занялись, если бы я привел с собой еще одного парня? – поинтересовался он.

– Ты бы мог заняться с ним сексом, – ответила Хелена, отодвигая выкрашенное чернилами лицо.

– Я хочу заняться сексом с тобой, – возразил Тони. – И плевать мне с высокой колокольни на твоего мужа. Спорим, с ним наверняка не все в порядке. А иначе с какой стати ты зависаешь здесь одна в «Черном слоне»?

– Пожалуй, не все, – согласилась Хелена и перечислила недостатки мужа: – Во-первых, он маловат ростом, хотя и говорит, что ему это без разницы. Ему все без разницы, ведь его в отличие от меня никто не увольнял с работы. Он охоч до дурацких английских ужастиков шестидесятых годов. А еще у него эта его старая любовь – Андреа. Он совершенно не умеет слушать, он вечно пытается крутить романы со старыми подружками. Иногда он бывает спокоен и даже мил, особенно тогда, когда мне хочется, чтобы он на меня наорал, чтобы в гневе раскидывал вещи. А еще у нас нет денег.

Для полного списка маловато, поэтому Хелена попыталась сгустить краски.

– А еще он террорист. Он закоренелый террорист, и ему ненавистна американская свобода. А у тебя какие недостатки, Тони?

– Дай подумать, – ответил тот. – Когда я занимаюсь с бабами этим дельцем, они у меня обычно орут. Наверное, это мой самый большой недостаток. А все из-за десяти дюймов, надеюсь, ты понимаешь, о чем я.

Хелена зарделась под слоем несмываемых чернил. Какие, однако, он себе позволяет вольности! Впрочем, Дэвид их тоже себе позволял. И вообще, кто откажется от романа, где самая большая проблема – это то, что мужчина заставляет вас кричать в постели? Хелена допила коктейль.

– Мне не следует пить, – сказала она. – Тем более что на вкус редкостная гадость.