Нарги. Социальная утопия

Стоя на крыльце Дворца, Юрка достал из кармана брюк смятую пачку «Кэмел», уже вторую из блока – подарок матери ко дню рождения, – и не спеша затянулся. Солнце жарило, насквозь прошибая жидкие тучки майского неба. Лицо парня светилось счастьем, он широко улыбался, радуясь самому лучшему дню в своей жизни. Сутулая спина волшебным образом выпрямилась, а плечи расправились. Дело было сделано. Теперь, вдыхая полной грудью плотный дым настоящего мужского табака, зажмурив глаза, можно было открутить назад все кадры встречи и медленно, очень медленно прожить свою роль заново, наслаждаясь каждым словом и движением. Он пытался сравнить или хотя бы приблизить по яркости ощущений чувства, которые переполняли его теперь, с теми, что посещали его ранее, и как не силился – не мог. И вдруг, чуть приоткрыв глаза и увидев сквозь щель ресниц полоску голубого неба, его в буквальном смысле осенило: «Ну, конечно! Это ощущение легкости сродни облегчению. Когда долго и сильно крутит и распирает живот наутро после трех литров пива, залузганных несколькими пачками семечек, сухариков и вонючей сушеной рыбки, и нет возможности сходить в туалет, потому что там плещется мамка в совмещенной ванной, втирая в жирок кожи и волосы какую-то дрянь, или отец, первым засевший на толчок, не слезет с него, пока не выкурит две сигаретки подряд, листая журнал «Яхты» и «Элитная недвижимость», нарочито громко поругивая: «Во, бля, живут же гады». Точно, это оно самое: когда наконец роднишься задом с унитазом и со всей дури брызжешь в него содержимым измученного кишечника, обретая легкость во всем теле и возможность снова мечтать, жрать и любить жизнь. Юрка всегда чувствовал на себе взгляды других – снисходительные, брезгливые или безразличные, тех, кто считал себя лучше него исключительно в силу несправедливого и необъяснимого везения, и это сильно злило. И вот теперь все изменилось, он стал им ровней и даже выше, потому что сила его успеха имела в своей основе творчество, а не простое везение. Это было нравственное облегчение. Было непросто войти в образ козленка и не разгоготаться, когда жена Ашота вперла в него напряженный озлобленный взгляд.

– Господи, уже и детей ко мне направляют.

– Нияра Световна, я уже совершеннолетний, – краснея от смущения и запинаясь, произнес Юрка. – Меня Ашот Назарович попросили помочь вам.

– Ашот? Он что, совсем рехнулся, сволочь такая?

Юрка присел на край кушетки и, глядя на еще влажный кафель, виновато пробормотал:

– Ну, зачем вы так? Мне и так тяжело, тяжело и Ашоту Назаровичу с детьми без вас. Я его лучший ученик.

– Что, что с моими детьми, они болеют? – Женщина резко повернулась к парню и злость во взгляде уступила место испугу, простыня сползла с крупной груди.

Юрка деликатно отвернулся, пока Нияра не прикрылась, а после продолжил:

– Ну что вы, с детишками все хорошо! Сам вчера видел их, когда пил чай у вас дома. Умные и красивые у вас дети. Просто ваш муж сильно нервничает и даже просит полсмены меня водить автобус, говорит, что это бесплодное русское быдло совсем вас измучило. Все больные, пьют, курят и не могут сделать хорошо свою работу, природа воздерживается и не дает вам ребенка от этой падали.

– Ну, Ашот мастер болтать и браниться – узнаю его слова. – Голос женщины смягчился и глаза увлажнились.

– Ваш муж любит побраниться, и мне тоже частенько перепадает от него. Но все его замечания всегда по делу и не обидны. Он мне, как отец. Иногда даже сынком называет. А я не пью, не курю, в детстве даже спортом занимался. Лыжами. Годок поработаю, денег подкоплю и в институт поступать буду, а то родителям трудно меня содержать. Для хорошего образования деньги нужны, одного ума нынче недостаточно.

– Это верно, – Нияра обняла парня за плечи и прижала к себе, как ребенка. – Знал бы он, как мне тяжело, как я каждый день страдаю ради семьи!

– Я все понимаю, тетя Нияра, не браните его – он тоже страдает. Я-то знаю это точно.

– Да, сынок, нам всем теперь непросто стало жить. Черная полоса прямо какая-то. Как будто все играем в чью-то злую игру. Просто сама себе не верю, что это со мною происходит.

– Конечно, игра, не переживайте! Я раньше много играл в страшные компьютерные игры, но все без исключения они имели конец. Придет и ваш гейм овер – подождите!

– А ты и правда умен. С тобою хоть поговорить нормально можно, а то ко мне приходят второй месяц лишь Иваны-дураки. Только мычат, пыхтят и потеют, как животные. Ой, извини, а тебя как зовут?

– Юрием величают.

– Вах, какое красивое и мужественное имя! Это тебя в честь дедушки назвали?

– Да, нет, все проще, Нияра Световна, – смущенно улыбнулся Юрка, – в честь первого космонавта Юрия Алексеевича Гагарина.

– О, какие у тебя хорошие родители, как верят в тебя! Хотят, чтобы и ты на Луну полетел! В своих детей обязательно надо верить и поддерживать их во всем, – с мягким назиданием в голосе закончила женщина.