Нарисованная красота (СИ)

— Сколько длится прием? — Невпопад ответила вопросом.

— Ну часов десять. — Призадумавшись, ответила девушка.

— А ты видела, как себя ведет макияж благородных после приема?

— Нет, но ты можешь спросить своих клиенток. — Легко пожала плечами собеседница.

Могу спросить, только кого? Благородные мне платят, в частности, за то, что я все сама знаю. Варла и девчонки ничего не знают о таком. В любом случае, надо продлевать стойкость образа, но знать, что я хочу переплюнуть тоже хочется.

— Ты видишь разницу, между тем как ты пришла и тем, что есть сейчас? — Поинтересовалась я.

— Нет. — Честно присмотрелась ко мне Мьяла.

— Хорошо.

Я пошла к зеркалу, пока девушка накрывала ужин. Разницу я лично увидела, но глаза были на месте, цвет кожи был ровным и нужные места все еще сияли. Прошло только два часа или около того.

За ужином к нам присоединился Елин. Масло в пюре повело себя отлично — как я привыкла и добавило именно ту нотку вкуса, которой мне не хватало. На теплом еще хлебе масло было вкусным, но не совсем таким, как я ожидала — надо доработать рецепт.

Осваивая новый компонент, Мьяла выпытала из меня все области применения. Что смогла вспомнить рассказала и теперь задумчивой стала девушка.

Елин рассказывал о дне на рынке. О том, что Кьюма, как и любой виз, должна отдыхать, он узнал сразу как пришел и сейчас хоть и нервничал, но держался стойко.

Ужин прошел мирно и спокойно, все разошлись довольные прошедшим днем.

Утро началось поздно. В голове шумело, во рту пересохло и в целом было как-то нехорошо. Разбудила меня Кьюма, которая смотрела на меня огромными перепуганными глазами.

Внизу меня дожидались трое: приказчик, которого я просила прийти, чтобы разобраться с наследством; лакей от благородных, с сообщением, что они сегодня не придут; и уже знакомый мерзкий мужик — Гарт Керн. Посыльного я отпустила, сразу, как все услышала, попросив вернуться за мной завтра за пять часов до начала приема. Приказчика попросила подождать меня немного, а Гарту лишь кивнула в знак приветствия.

Меня интересовало масло, которое я вчера поставила. Может это невежливо и не очень важно сейчас, но я не была готова к очередным грязным инсинуациям в свой адрес от «детектива» Керна. Мне нужна была пауза, чтобы взять себя в руки.

В подполе я налила себе молока, изменив правилу утреннего стакана воды, и зажгла огонек. Стихия откликнулась, но как-то совсем неохотно. С кокосом все получилось: наверху меня ждало твердое кокосовое масло, внизу, вероятно, осталась перетертая мякоть. Использую на скраб для кожи головы — всяко лучше, чем сахаром тереть.

Собрала кокосовое масло в отдельный, случайно тут оказавшийся горшок, но собрала, преодолевая сопротивление стихии.

Закралось подозрение, что я сделала что-то не так, раз стихии так неохотно идут на контакт со мной.

Приличное и неприличное время для моего отсутствия вышло, пришлось возвращаться обратно.

Все еще напуганная Кьюма дала мне чашку с водой. По ее рукам бегали мелкие искры, и я попросила девочку узнать, как дела у рабочих и не нужно ли им чего-нибудь. Она быстро убежала — только пол скрипнул.

— Литта, я установил, что вы не убивали родителей. — Сообщил мне будничным тоном Гарт, стоило мне усесться на скамью.

— Да вы что? — Едко переспросила я.

— Представьте себе. — В тон мне ответил он. — Так что расскажите мне все, что вы помните о той ночи.

Ничего я о ней не помнила. Иногда прорывались короткие вспышки во сне, но все они не приносили никакого понимания происходящего, только пугали. Но, даже проснувшись от кошмара ночью, уже к утру я ничего не помнила.

— Я не помню ничего. — Спокойно ответила я.

— Давайте попробуем пробудить вашу память. — Как-то неприятно-хищно улыбнулся следователь. — Ночью Надср с вами и женой возвращался от старого друга-купца Гевгена Лописа, с которым должен был отправиться на следующий день караваном. Где-то между рынком и вашим домом его самого избили до смерти, возможно, чем-то тяжелым, его жену разрубили пополам, а вас, подумайте только, лишь оглушили, бросив в канаве.

В ответ на этот рассказ в голове вспыли трое в ночной темноте, словно появившиеся из ниоткуда перед нами на той улочке, где был прилавок Мьялы. Один грубо требовал какой-то ценный товар назад, другой схватил маму Литты и девушка, вопреки животному ужасу, который испытывала, кинулась к головорезу, который сдавливал горло ее мамы, держа ту спиной к себе. Третий элемент не дал Литте даже коснуться женщины, с силой ударив ту по голове, и сознание девушки померкло.

Видимо, от этих воспоминаний я побледнела, потому как приказчик вмешался, не дав Гарту зацепиться за смену выражений на моем лице.

— Вы что себе позволяете?! — Взвился с места он. — Литта — хорошая девушка, порядочная. Если вы не имеете к ней обвинений, покиньте дом немедленно!

Гарт только хмыкнул в ответ на это, но, еще с минуту посверлив меня взглядом, вышел.

— Литта, ты как? — Участливо глядя на меня спросил мужчина.

— Я в порядке, спасибо, Инн. — Ответила я, и поразилась тому, какой у меня сиплый голос.