Нарисованная любовь (СИ)

Георг побледнел, посмотрел на Роберта.

Тот мрачно подтвердил.

— Она уезжает сегодня вечерним поездом. Хотела повидаться с тобой. Я так надеялся, что ты будешь у Эдвина.

— Мы скакали, как сумасшедшие, — Дженни с силой цеплялась за рукава рубахи Георга. — Если ты выедешь сейчас, можно успеть к отходу поезда.

— Я возьму другую лошадь. — Георг уже отбегал.

— Сменишь её у Эдвина, там будет готово, — крикнула Дженни. — Должен, должен успеть, — прошептала она и расплакалась.

Роберт стоял, сжав руки. Они сделали всё, что могли. Их подстегивало желание успеть, помочь. Сейчас напряжение спало, вылилось в слёзы Дженни, в его бессильную ярость против происходящего.

Георг мчался к воротам

— Спасибо, — крикнул он, вихрем пролетая мимо.

— А мы? — подняла заплаканное лицо Дженни.

— Мы двинемся следом, как только отдохнем. Что нам остается?

— Мы можем взять лошадей Георга. Наши очень устали.

— Да, да, подумаем, как лучше. Можем отправиться в экипаже.

— Нет, это долго, мне не выдержать.

— Хорошо. Веди в дом. Всеёравно надо умыться, поесть. Георга теперь не догнать, встретимся с ним у Эдвина. Кому поручить лошадей, я никого не вижу?

— У Георга мало работников. Пойдем в дом, я попрошу экономку, она всё устроит.

Она протянула Роберту руку.

— Красиво здесь, — оглядываясь, произнес он.

— Да, природа в полной красе. Я бы тебе многое показала. Не сейчас, может, потом вернёмся. Я же много раз предлагала приехать сюда отдохнуть. И до моего дома недалеко. Нужно было сразу взять вещи.

— И ты бы бросила меня? Мне так спокойно, когда ты рядом. Не уезжай, хорошо?

— Не уеду. Вот, иди направо, там комната Георга, найдешь всё, что нужно. Я распоряжусь на счёт обеда, пусть накроют в этой комнате, выходи сюда и жди меня. Только не задерживайся, я не смогу усидеть без дела, сердце рвётся туда.

После обеда навалилась усталость.

— В такой тишине хорошо подремать, — проговорил Роберт, — прохладно, спокойно — мечта! Как хорошо, когда мало мелькавших людей, мы предоставлены сами себе.

— Я так и жила. С головой окунулась в жизнь только у Эдвина, у вас. Там столько забот вокруг, движения — кипит. Мне нравится, но не насовсем, утомляет. Видимо, в душе я абсолютно другая, предпочитаю покой, размеренность, только бы рука об руку с теми, кто дорог.

— Сейчас рука об руку только мы с тобой. И мне так хорошо. А тебе?

— Тоже, — согласилась Дженни, — идеал, сон. Я, скорее всего, так и буду жить, а тебе предназначено другое.

— Тогда я в полную силу использую вот эту возможность побыть счастливым.

Он подсел к Дженни, положил голову ей на плечо. Она обняла его, как маленького, поглаживая руки.

— Мне приятно, что я могу подарить тебе эти минуты. Наслаждайся, а то скоро в путь, назад в твою жизнь.

Роберт соскользнул на пол, на колени, заглянул в лицо Дженни.

— Я хочу, чтобы так было всегда. Ты считаешь, это невозможно?

— Элиза уже попробовала…

— Я буду с ума сходить, представляя на месте нас тебя и Артура. Он будет стоять перед тобой на коленях, целовать эти руки, а ты сверху вниз будешь дарить ему вот такой взгляд. Нет, невозможно.

— Такое не повторится, не может быть одинаково.

Роберт уткнулся ей в колени.

— Если б ты знала… — начал он и замолчал.

Повисла долгая тишина. Никто её не нарушал. Роберт мысленно успокаивал себя, взывая к дружбе с Артуром. Дженни не шевелилась, не желая потревожить друга.

Через время она осторожно коснулась его волос.

— Ты не заснул?

Роберт поднял голову.

— Нам пора?

— Да, нужно отправляться.

Они поднялись.

— Я тебя сейчас поцелую, — сказал Роберт. — Это — в последний раз. Нельзя нам так себя вести.

— Ты прав. Шутки, дружеские поцелуи понарошку, но затягивает. И не хорошо это.

— В последний раз. Но так, чтобы нацеловаться на всю жизнь. Страшно?

— Нет, я жду этого.

— Тогда иди ко мне, у нас мало времени.

Глава 24

Георг издалека увидел Эдвина верхом с запасной лошадью рядом. Эдвин сразу же двинулся навстречу. Они обменялись понимающими взглядами, даже не поприветствовали друг друга. Эдвин попытался выдавить: «Мне жаль», но посчитал, что это будет слишком сентиментально. Заметив взгляд Георга, брошенный через поле, как бы пытаясь охватить расстояние отсюда да железнодорожного вокзала, произнес:

— Должен успеть, лошадь свежая, рвётся прогуляться.

Не удержался, хлопну Георга по руке, но как-то неловко, желая поддержать и понимая, что никакими поддержками здесь не поможешь.

Георг успел. Основная масса пассажиров уже разместилась по вагонам, провожающие толпились у входов.

Коляску Энн Георг выделил среди экипажей сразу, словно она в этот момент была на перроне одна. Не сбавляя хода, подлетел и только тогда, резко осадив лошадь, спрыгнул. Элизы видно не было, Энн разговаривала с незнакомым мужчиной.

У Георга не было времени на приветствие, он бросил сразу:

— Где Элиза?

Энн отшатнулась и побледнела, бросила неосторожный взгляд в сторону окна. Она ещё только пыталась взять себя в руки, когда Георг повернулся к вагону и крикнул:

— Элиза!