Нарисованные люди

Неправильная постановка вопроса. Уж точно она была неправильной для Максима. Он в одну секунду подскочил к девушке вновь и схватил за пучок светлых волос, чтобы прошептать ей на ухо:

– Это, мать твою, не тебе решать. Это моя квартира, и я делаю здесь, что хочу, – пока шершавые пальцы ныряют за молнию джинс, под белье и неумело пытаются проникнуть внутрь ее лона, причиняя острую боль. – А ты нам должна. И вот так будешь рассчитываться.

– Ничего я тебе не должна, Максим. Перестань, я прошу тебя, – прикусывая губу от мерзких прикосновений, Яна старательно пыталась перетерпеть, только бы не проснулась настоящая хозяйка квартиры. Макс сильнее стянул ее волосы в кулаке, да так, что послышался треск.

– Перестать? Помнится, год назад тебе нравилось… еще немного, и ты намокнешь… – он вновь погрузился в нее, натягивая до надрыва кожу внутри, девушка была готова завыть от рези между ног. Каждое движение отзывалось мыслью о том, как сильно она хотела ударить его в самое драгоценное. В то место, чем он нетерпеливо терся об ее бедро и перегаром дышал в щеку. – Ооох… я до сих пор помню, как хорошо было быть первым у тебя…

– Пошел ты, – выплюнула Яна и с облегчением почувствовала, как Макс вытаскивает из нее свои грязные пальцы.

– Ладно, я не за этим пришел, стерва, – фыркнул этот ублюдок и отдалился от девушки, она спешно натянула трусики и застегнула джинсы, не сводя взгляда с парня, который поднял с пола рюкзак и заглянул в него. Как он вообще попал в квартиру? Раиса Степановна заменила замки еще в прошлом году. Едва различимый звон из рюкзака Максима отвлек Яну от размышлений. Шкаф позади незваного гостя, где бабушка хранила столовое серебро и праздничный хрусталь, был открыт. А на полу валялись бумажные коробки от приборов.

– Отдай серебро, Кузьмин. Живо, – подскочившая с дивана Яна протянула руку к рюкзаку парня и дернула за ручку, Макс отдавать награбленное не хотел. Сумка заскрипела от напора обоих сторон, и девушка осмелившись толкнула дурака в грудь. – Ты совсем идиот?! Уже воровать начал? Когда у тебя мозги на место встанут!

– Заткнись и отойди, пока я тебе руку не сломал, – тявкнул Кузьмин и ухватился за предплечье квартирантки, которым она цеплялась за наполненный наполовину серебром рюкзак. Расцепив женскую хватку, парень бросил девчонку на диван и поспешил застегнуть молнию, как вдруг хлесткий удар по щеке разнес звонкий шлепок по всей квартире. Яна зашипела от огня охватившего покрасневшую вмиг ладонь и пропустила момент, когда Максим быстрым движением схватил ее за шею и пригвоздил к дверному косяку. И это на предварительную сексуальную игру уже не было похоже. Девушка встретила безумный взгляд человека, с которым когда-то общалась и даже пыталась в него влюбиться, и по-настоящему испугалась. Его пальцы как клешни стиснулись на ее шее, перекрывая дыхательные пути до потери сознания, размашистым движением он ударил ее еще раз о косяк, да так, что у Ковалёвой заискрило в глазах.

– Ты кого тут из себя возомнила, мразь? – яростно прошипел он ей в лицо, еще сильнее сжимая шею, невзирая на то, с какой яростью Яна пыталась оторвать его руку. Лишь сиплые стоны срывались с губ, а Макс с непонятным на лице наслаждением наблюдал, как жертва бьется от страха и ужасается тому, как уверен он был в своих действиях.

– М-Максим! Отпусти Яну! – уже на грани реальности ей послышался голос бабули. – Я сказала, отпусти. Забирай все, что взял и уходи отсюда.

Её шею освободили, воздух с жаром проник в легкие. Голос старушки ей не послышался. Раиса Степановна стояла в коридоре без трости, опираясь о стену ладонью, готовая упасть в любой момент, но взгляд ее был тверд. Першение в горле заставило Яну откашляться, казалось, что шея вскрыта, а все внутренности сейчас выпадут наружу, девушка прижала ладонь к пострадавшему месту и подняла взгляд на стоящего перед ней Максима. Он – озлобленный, маленький щенок, смотрел на бабушку со смесью отвращения и ненависти, но там же была трусость, чистая и незамутненная.

– Пошел прочь, – повторила пожилая женщина, окатив внука таким презрением, что у того сжались кулаки. Кузьмин поднял сумку, закинул ее на плечо и молча покинул квартиру, захлопнув дверь так, что та чуть не слетела с петель. Люстра под высоким потолком озарила комнату, Раиса Степановна медленно прошла к креслу у дивана и опустилась в него, пряча мокрые от слез глаза в своей ладони. Еще не вставая с пола, Яна подползла к бабушке и аккуратно положила голову на ее колени, оправив светлую ночную рубашку. Не было слышно всхлипов или рыданий, старушка тихо отпускала слезы, а когда на волосы девушки легка ее мягкая ладонь, стало легче им обоим.