Нарисованные шрамы

— Ублюдок, — усмехается он сквозь зубы, слюна летит во все стороны. — Я убью тебя!

С криком он бросается в мою сторону, его руки подняты, как у сумасшедшего. Я целюсь ему в голову и выпускаю пулю. Его тело рушится на пол, кровь затекает вокруг головы.

— У тебя был шанс, дядя, — говорю я его лежащему телу.

Я встаю и начинаю идти к двери, когда у Леонида звонит телефон. Я думаю проигнорировать его, но затем наклоняюсь и тянусь к нему, в то время как мое колено кричит от боли. На экране высвечивается неизвестный номер. Я отвечаю на звонок.

— Я нашел ее, — говорит голос с другой стороны. — Подготовьте денежный перевод.

Звонок прерывается.

— Вы уверены? — Я смотрю на вазу, которую держу в руках. — Она ужасна. Я уверена, что им понравится, а эта уже стоит больше, чем машина.

— Пахан сказал, что это должно быть что-то дорогое. — Иван пожимает плечами и встает позади меня.

— Я спрошу, есть ли у них вазы побольше. — Я поворачиваюсь к продавцу-консультанту.

Чувствую себя ошеломленной всеми этими причудливыми предметами декора, выставленными вокруг меня. Нервничаю, зная, что на самом дешевом здесь предмете висит ценник как минимум тремя нулями. Были гораздо более подходящие вещи, которые можно было бы принести в качестве свадебного подарка, но Роман почему-то настоял, чтобы я проделала весь путь через Чикаго и выбрала что-то именно в этом магазине. Здесь все настолько перегружено, включая золотые люстры и копии Давида в натуральную величину. Это заставляет меня вздрогнуть. У некоторых людей действительно странный вкус.

Я прохожу мимо высокой стеклянной витрины с набором хрустальных бокалов, когда слышу звук, пронзающий воздух. Витрина разбивается и падает на пол, миллион крошечных стеклянных осколков разлетаются повсюду. Люди начинают кричать. Руки хватают меня за талию и тянут на пол. В следующее мгновение Иван нависает надо мной, увлекая меня к задней части магазина. Раздается еще один выстрел, и я спотыкаюсь, протягивая руку, чтобы не упасть на пол головой вперед. Боль пронзает мою ладонь. Обхватив меня за плечо, Иван продолжает тащить меня к запасному выходу, одновременно крича в телефон, который он держит в другой руке.

Мы вырываемся через запасной выход на заднюю аллею в тот же момент, когда из-за угла появляется машина. Шины визжат, когда машина резко останавливается. Иван толкает меня обратно в дверной проем, лезет в куртку и достает пистолет. Я слышу два выстрела почти одновременно.

— Оставайся там, — говорит он через плечо и уходит из поля моего зрения.

Через несколько секунд я слышу еще один выстрел. Я понятия не имею, что происходит. Это случайная стрельба или кто-то пытается нас убить? Должна ли я оставаться здесь или вернуться в помещение? Может, мне выйти и поискать Ивана? Мне так страшно, что не уверена, что смогу двинуться с места, даже если бы знала, куда идти.

Я смотрю вниз на свою левую руку, где большой кусок стекла наполовину утоплен в моей ладони, вокруг него запеклась кровь. Это чертовски больно.

Шаги приближаются из переулка, быстро, поэтому я делаю глубокий вдох и жду, кто это будет.

Иван появляется в поле моего зрения, хватает меня за руку и увлекает за собой по улице. Я бросаю взгляд через плечо и вижу машину. Водительская дверь широко открыта, и на земле лежит неподвижная фигура. Где-то вдалеке выли сирены, но звук приближается.

Мои шаги замедляются, но Иван продолжает тащить меня по улице, а затем за угол к стоянке, где он припарковал нашу машину.

Иван открывает дверь и уже затаскивает меня внутрь, когда видит мою руку и шипит.

— Нина Петрова! Боже правый, почему вы ничего не сказали?

— Не похоже, чтобы там было что-то важное, — говорю я и поднимаю руку. — Как ты думаешь, тот врач, который подлатал Костю, сделал бы то же самое для меня?

Иван поднимает голову и смотрит на меня округлившимися глазами, затем качает головой и бормочет что-то по-русски.

— Мы едем в больницу. Если мы этого не сделаем, Пахан будет недоволен.

— Думаю, нам не стоит его злить. Твой пахан в последнее время какой-то раздражительный. Лучше пойдем.

Иван фыркает, помогает мне забраться в машину, и мы уезжаем.

— Роман, произошла перестрелка.

Я смотрю на Дмитрия и клянусь, что мое сердце перестает биться, когда в голове проносится звонок, сделанный ранее. Нет. Я хватаю его за горло и приближаю свое лицо к его.

— Где моя жена? — сквозь стиснутые зубы процедил я, изо всех сил стараясь не сломать ему шею.

— Мы не знаем. Иван позвонил и сказал, что кто-то начал стрелять, когда они были в магазине, и что он ее вытаскивает. Это было пятнадцать минут назад. Я не могу до него дозвониться; с тех пор он не берет трубку.

— Остальные?

— Только Иван. Я поручил двум сотрудникам охраны поехать с ними, но Нина Петрова сказала, что не хочет, чтобы они были с ней.

Я стискиваю зубы и сжимаю шею Дмитрия, пока он не начинает краснеть.

— Если хоть один волос упадет с ее головы, будет много покойников, — выдохнула я. — И самым первым окажется мой начальник охраны, который отправил мою жену в сопровождении только одного человека. Ты понял, Дмитрий?

— Да, пахан.