Нарисованный ангел (СИ)

  С приходом темноты, Анжела становилась совершенно другой. Она замыкалась в себе, пряталась под одеяло, и лишь иногда испуганно всхлипывала. Её страх невольно передавался Илье. Хоть он и храбрился, обещая и ей и себе, что справится с любым, кто рискнёт приблизиться к их убежищу, но страх не покидал его ночами. Он вздрагивал от каждого шороха. В треске веток, в шуме дождя и ветра, в редких криках ночных птиц ему мерещилась ужасная, неведомая опасность, которую воображение щедро наделяло самым чудовищным обликом.

  Илья боялся, трепетал от ужаса, но всякий раз выходил в темноту, надеясь раз и навсегда разобраться с тем, кто преследовал Анжелу. Но враг всегда ускользал. Илья чувствовал его тень, слышал шаги, но, когда казалось - протяни руку и коснёшься его, страх окончательно сковывал, пробирал до судорог. Невозможно было ни вздохнуть, ни пошевелиться. Настигала нестерпимая боль и неодолимое головокружение. Наконец, Илья утыкался, как в войлочную стену, в глухое беспамятство. В себя он приходил совершенно измотанным, с болью в мышцах и суставах.

  Порой Илья думал, что имеет дело не с человеком, а с какой-то враждебной сущностью, неподвластной пониманию. Эта уверенность нарастала с каждой ночью, когда кошмар, мнимый или настоящий, бродил среди старых аттракционов. Анжела своим молчанием также добавляла очков в пользу идеи о нечеловеческой, нерациональной природе страшного ночного визитёра. Её глаза умоляли Илью не выходить в ночь навстречу тяжёлым шагам, несущим страх и оторопь. Глаза умоляли, но голос дрожал и превращался в испуганный вздох, в нечленораздельный вой, отчаянные рыдания. Анжела закусывала губы и прятала голову под одеялом, как маленькая девочка. Илья же вновь, собрав по пылинке остатки храбрости, выходил в дверь, чтобы испытать боль и ужас, какие не доводилось терпеть от самых жестоких и сильных обидчиков.

  Иногда, приходя в сознание в предутренних сумерках, Илья понимал, что судороги, сковавшие его тело перед лицом воплощённого кошмара были настолько сильными, что кровь выступала сквозь поры кожи, как пот. Кровь капала с кончиков пальцев, липкими пятнами въедалась в одежду. В такие ночи Илья едва доползал до постели, чтобы утром соскабливать с тела засохшие бурые корки. И с течением времени, таких кошмарных бессонных ночей становилось всё больше. Иногда Илья, с ужасом ловил себя на мысли, что без Анжелы ему жилось бы проще... Нет! Он тут же гнал эти мысли, ведь ночь сменялась утром, а за днём следовал вечер, который Илья мог полностью посвятить общению с любимой.

  Каждое утро дарило надежду и радость. Вот и теперь, Илья встал, умылся над ведёрком с отмокающими в растворителе кистями. Потом взболтал мутную, в цветных разводах жижу и, вытащив кисти, выплеснул её в прямоугольную яму с бортами из раскрошенного бетона. Когда-то, видимо, в этой яме стоял мотор, приводивший в движение одну из каруселей. Мотор увезли, а яма со временем заполнилась водой. Илья сливал туда помои, остатки краски и выдохшийся растворитель, отчего вода в яме покрылась радужной плёнкой в самых причудливых разводах. Анжела любила бросать в яму камни, наблюдая, как полосы краски сливаются в удивительные фигуры.

  Вот и сейчас, в мутную воду бултыхнулся камень, обрызгав лицо Ильи. За спиной зазвенел смех. Обернувшись, Илья увидел Анжелу, прислонившуюся к стенке сарая рядом со своим портретом. Илья хотел пожелать ей доброго утра, но осёкся, услышав, как чьи-то тяжёлые шаги хрустят сухими ветками. Неужели, теперь и днём стоит опасаться столкновения с кошмаром, преследующим Анжелу? Что ж, Илья хотя бы сможет, наконец, увидеть своего врага... Ф-ух, это всего лишь директор.

  Илья поздоровался с начальником, тот в ответ кивнул и деловым тоном заявил:

  ― Илья, сейчас машина должна прибыть с рубероидом и краской. Так что, дуй туда - поможешь раз-гру-зить, ― свою короткую речь директор закончил как-то неуверенно, растягивая слова. При этом мужчина смотрел за спину Илье. Лицо начальника сменило выражение с уверенно-сосредоточенного на совершенно растерянное. Илья понял, что его собеседник разглядывает Анжелу, и ревность кольнула его в сердце. Хотя, к кому ревновать? Директор намного старше его. Илья решил сразу показать, кем ему приходится Анжела, чтобы отмести все возможные поползновения.

  ― Это Анжела, моя девушка. Давайте, я вас познакомлю.

  ― Нет, нет, я очень спешу. Как-нибудь потом, ― директор попятился, побледнев, и словно испугавшись чего-то, потом повернулся и быстро скрылся из виду.

  ― Твоя девушка, говоришь? А я думала - мы просто друзья, ― за спиной послышался знакомый голос. Такую интонацию от Анжелы Илья слышал впервые, и она пугала его. Он решил, что именно сейчас настало время окончательно открыться девушке. Илья решительно подошёл к Анжеле и, картинно припав на одно колено, взял её руку в свои дрожащие ладони.

  ― Анжела, милая, я давно хотел сказать... Я люблю тебя!