Нарисованный ангел (СИ)

  Повисла неловкая пауза, а потом... Илья ожидал услышать всё, что угодно, но не этот противный, надменный смех. Он посмотрел вверх, и удивился, насколько изменилась Анжела. Её прекрасная улыбка превратилась в омерзительный оскал, а глаза выпучились, как у дохлой рыбы. И в этих глазах, которыми Илья готов был любоваться днями напролёт, появилось то самое гнилое дно, которое так ненавидел он в других. Теперь взгляд девушки наполнился издёвкой и презрением.

  ― Ты меня любишь? Ха, да что ты себе возомнил? Ты в зеркало-то себя видел? Ах, да - у тебя же и зеркала-то нет. Ах, если бы ты знал, как тяжело мне было терпеть твои знаки внимания. Но, теперь всё - меня увидел посторонний человек и больше незачем прятаться. Я ухожу, ― последнюю фразу Анжела подкрепила густым плевком в лицо Илье. Её слюна пахла смертью, гнилью и ацетоном.

   Илья вскочил и сжав плечи коварной обидчицы, принялся трясти её, исторгая потоки бессвязных фраз:

  ― Почему? За что? Я для тебя. Я всё. Только о тебе. Ради тебя. Всё.

  Голова девушки моталась из стороны в сторону, но та не прекращала истерически хохотать. Смеялась она, когда один глаз выскочил из глазницы и повис, раскачиваясь, на тонких сосудах. Стонала от хохота, и когда хрустнули шейные позвонки, а голова запрокинулась, как у тряпичной куклы.

  Илья, взбешённый до помутнения рассудка, столкнул Анжелу в яму с грязной водой. Едва сдерживая слёзы, он наблюдал, как разноцветная жижа заливается в пустую глазницу, как хлопьями отваливаются щёки, сползают волосы. Некогда любимая девушка рассыпалась на глазах, словно иллюзия, подростковый сон о недоступной прелестнице. Анжела буквально таяла в смеси помоев и растворителя, растекаясь по поверхности яркими пятнами краски.

  Илья больше не мог сдерживаться, и горькие слёзы обиды жаркими потоками хлынули из глаз. Упав на землю, он задыхался в рыданиях, бился, как выброшенная из воды рыба. Внезапные слёзы, словно неудержимый поток мутной талой воды, сорвали и унесли, как щепку, ту стену, что отделяла его сознание от неприятных, жутких и болезненных воспоминаний. Внезапно Илья вспомнил всё, что не хотел бы узнать никогда.

   Сначала жестокая память вернула его в тот вечер, когда он встретил Анжелу. Илья вновь увидел в багровых отсветах праздничного салюта огромные глаза девушки, застывшие в ужасе. И её страх был вызван не таинственным преследователем - причиной судорожной паники был он, Илья, сомкнувший руки на горле девушки. Потом, обездвиженную и бездыханную, он отволок её в сарай.

  Далее, из тайного закутка в подсознании вереницей потянулись движущиеся картинки вечеров, когда Илья выносил Анжелу наружу и усаживал напротив стены, где рисовал портрет. Вспоминал её рассказы, произнесённые собственным голосом, но изменённым до скрипучей пародии на сопрано. Отвратительны, но в то же время трогательны, были нередкие минуты, когда Илья закрашивал трупные пятна на лице и теле Анжелы или затирал шпателем возникающие тут и там язвы. С непередаваемой нежностью Илья раз за разом подтягивал суровыми нитками обвисающую кожу.

  Вспоминались и тревожные ночи, в тёмном шорохе которых он пытался спугнуть кошмарного врага, от дыхания и шагов которого кровь стыла в жилах, а сознание пряталось в черноте беспамятства. Только это были его шаги, и он не стоял на месте и не падал в обморок, а бежал через бурьян и кусты, в парк, на дорогу, чтобы встретить запоздалого пешехода. И горе было тому, кто попадался Илье, когда его тело было под властью зверя, в прочие часы крепко спящего на самом дне подсознания - в пучине зловонного болота, рождающего ночные кошмары. Илья, не владея собой, бросался на одинокого полуночника, душил, ломал горло, грыз шейные артерии. Затем, истекая едким потом, он оттаскивал тело к сараю, подвязывал проволокой груз и сталкивал мертвеца в яму, залитую мутной водицей.

  Илья вспоминал все эти жуткие моменты и не мог поверить, что способен сотворить такое. Однако, не было веры и в собственную непогрешимость - просто невозможно вдруг придумать всё это, да ещё и в подробностях. Илья задыхался от жалости и ненависти к себе одновременно. Наконец, при виде разлагающейся в яме Анжелы, его вырвало прямо на её обезображенное лицо. Илья сделал два шага назад, отмахиваясь от укоризненного взгляда единственного выпученного глаза мёртвой девушки. Споткнулся, упал навзничь и потерял сознание.

  Очнувшись, Илья с трудом мог вспомнить, где находится. Как бурные грозовые потоки, наполнившие дождевой жёлоб, жуткие воспоминания нахлынули сокрушительной массой и стекли в никуда, оставив лишь чистую поверхность, не сморщенную ни единым сомнением или страхом. Не осталось ни угрызений совести, ни обид. Илья встал и посмотрел на стену сарая. Портрет Анжелы. Только Илья теперь не помнил, кто изображён на железной стене. И он смотрел на картину другими глазами - теперь она не вызывала в нём ни умиления, ни восторга, лишь...

  Илья брезгливо содрогнулся, сплюнул под ноги, и пошёл в сарай собирать сумку. Что он знал наверняка - в этом городе ему нельзя больше оставаться.