Нарисуем

— Как тело исчезло? — произнесла Инна. — У вас будут крупные неприятности!

Смотритель морга насмешливо посмотрел на нее. Потом заткнул пальцем дырку в горле и выговорил:

— Мне кажется, они у меня уже есть.

Сопки были заполнены народом. Правда, были тут и турецкие рабочие, строившие коттеджи… но ничего. Поймут.

Тряханул взрыв.

— Работает Пека! — пошла молва.

Потом поехали вагонетки — и на последней лежал Пека на грядке руды, в рабочем прикиде.

— О-ох! — пронеслось. И слетали каски. В основном уже, как правило, с седых голов.

— Сбили Чкалова!

Похороны грустно прошли — как оно и положено. Простая могила. А какая еще? Правда, когда надо было опускать гроб, вдруг на дне обнаружилась мышка. Спокойно умывалась. Все, оживившись, туда заглядывали: Пека и тут учудил! Инна тихо материлась, как по живому. Пришлось могильщику спрыгнуть туда.

На несанкционированные поминки Инна все же пришла. И привела Митю. Взял-таки Пека свое!

Сказала речь.

— Он был хороший человек. Одно время все тут легко били нерпу и шили шубы. Я ему сказала: «Я тоже шубу хочу». Он сдался, хоть и не хотел. Взяли лодку, поплыли в развилках льда. Тогда это было просто: включался магнитофон, звучала классическая музыка — и нерпы приплывали слушать. Так было и тут: подплыли они, положили свои усатые морды на борт и стали плакать. Пека отложил карабин: «Не могу!» Но музыку доиграли. Тут нас стало оттирать от берега льдами, но нерпы поплыли и показали нам путь… Все.

Даже Митя, выпив, разговорился:

— Не могу пока действовать лишь по инструкции — все время заносит. Мне все говорят в офисе: «Послушай, Ланской…»

В ушах моих зазвенело.

— Как, как?

— Ланской. Я довольно давно взял отцовскую фамилию… Пека, конечно, переживал.

Ну и гвалт тут!.. А уйгуры расщедрились. Правда, лишь на «гав-гав».

— Ты еще библиотеку нашу не видел.

Инна!

— Поехали. Хватит бедлама этого!

— Давай.

Сели в шикарное авто.

— Это?

Мраморный дворец! Все-таки Пека дождался. Обещал ведь Дворец книг.

Стали подниматься по лестнице.

— И его сбережения тоже тут?

— Если бы!

Вошли в большой компьютерный зал, сели в кресло с колесиками. Покатили по зеркальному полу. На ноги ее поглядывал. В чем своеобразие нынешних успешных женщин — с каждым новым десятилетием становятся моложе на десять лет! И единственный недостаток этих красавиц, особенно провинциальных, — слишком буквальное следование парижской моде… Подъехали. Целая компьютерная стена.

— Ну? — улыбнулась по-царски. — Какую книгу ты хочешь увидеть?

— Мне бы какую мою…

По лицу ее промелькнула досада.

— Верочка! Посмотри, пожалуйста, книги Валерия Георгиевича. Попов!

Шустрая Верочка забарабанила, по экранам что-то неслось, как в звездолете.

— У нас нет книг Валерия Георгиевича, — испуганно пролепетала.

— Как? Я же Пеке четыре дарил. Потом… Митьке. Разве не здесь?

— У нас сейчас модернизация идет, — Инна была недовольна. Явился тут! — Наверно, еще не оцифровали.

— Может, в простом каталоге лучше посмотреть?

Чувствую, что сказал бестактность. Кто же смотрит сейчас простые каталоги, в век прогресса-то? Отрицаю прогресс? За тем и явился?

— Верочка, где теперь каталоги у нас?

— В подвале.

— Схожу.

Спустился по осклизлым ступеням в подвал. Вот и каталоги. Да и книги, кстати, тут. И мои, и Пекины. Не оцифровали… уже!

Винный запах гниющих книг. Помню, Пека в трудный момент припадал к ним, слово к иконам. Спасу!

Когда тебя побеждает отчаяние или хуже того — опустошение, выход только один: начинай работать! Хотя бы — нагружать книгами клеенчатый баул. Сперва тяжело, потом еще тяжелее, но потом почувствуешь вдруг: ты перевалил гору и дальше все катится само! И наступает счастье.

— Ты все же хламиду эту его напялил? — глянула на мой (Пекин) прикид.

— И горжусь!

Выволок свой баул на перекресток. Вдруг автобус с якорьком на стенке резко тормознул.

— О! — выглянул румяный мореман. — А мы подумали — Пека. Ох…ли все!

— Шуба его. И книги.

— Садись!

— Мне бы в аэропорт.

— Довезем.

— Вам, наверно, не по дороге?

— А, сухая мандеж! Залезай! Пека у нас бог! Все лодки наши кормил! Правда, зато «прибор» его всегда полвосемнадцатого показывал!

— Ложь, — мягко проговорил я.

Все захохотали.

По полированному мрамору баул мой легко скользил. Увидел книжный ларек. Чем там, интересно, торгуют? Подошел. Но не успел, к счастью, нагнуться — из окошечка вылетел равнодушный плевок — надеюсь, случайный — и на груди у меня, как орден, повис.

Записал.

— Перевес. Что там у вас?

— Книги.

— Выкидывайте половину.

— Нет!

— Тогда возьмите обратно свой билет.

— Вы Пеку знаете? — на груди шубу рванул.

…И когда шел уже от остановки к дому, жена высунулась из окна, радостно махала. Думала: Пека. Но он бы ее вряд ли узнал…

Но пока — аэробус разгонялся… и не мог взлететь. Нагрузили! Дребезжал все крупнее — но не взлетал. Полоса кончается. Все!

И тут отскочила крышка верхнего багажника и тонко запела, как дополнительное крыло.