Нарисуй Италию

Когда закончилась основная медогонка, Евгений Прокопьевич дал отмашку к началу приготовления медовухи. Каждый год они заготавливали терпкий медовый алкоголь в больших бочках, оставляли бродить на несколько месяцев на мансарде и только потом процеживали и разливали по бутылкам. Полки в кладовке прогибались под тяжестью красиво выполненных глиняных сосудов с оттиском, обозначающим родословную этой самой медовухи, и адресом пасеки. Евгений Прокопьевич не гнался за объёмами и скоростью, готовил медовуху по рецепту своего прадеда, на перге, без дрожжей и хмеля, не кипятил и не использовал современное оборудование, вроде сусловарочного котла или чиллера для охлаждения.

На медовуху шёл не только мёд разных сортов, большей частью использовали забрус, оставшийся поле раскупорки рамок, и, конечно же, ягоды, дающие каждой партии неповторимый аромат: малина, черноплодная рябина или вишня. Медовуха получалась некрепкая, нежная, как говорил Ваня — «детское молочко». Евгений Прокопьевич не стремился к крепости водки, хвалился именно таким, домашним и ласковым напитком. Обычно бутылки не хранились больше года, как только медовуха созревала, появлялись постоянные покупатели, но большую часть распродавали на медовых ярмарках, где медовуху Виртусов уже хорошо знали и разбирали в первую очередь.

Алексей набрал два ведра воды из колодца и оставил на веранде прогреваться на солнце. Ваня отбирал вишню, сидя на верхней ступеньке, довольно щурился, поглядывая на соседский участок.

— У соседей гости.

Алексей размешивал забрус, залитый первыми порциями уже подогретой солнцем воды. Длинная деревянная лопатка с трудом проворачивалась в густой массе. Бочки для брожения расставили на мансарде, туда братья и собирались подняться после приготовления всех ингредиентов.

— Кто? — Алексей отвлёкся от работы. Поначалу мёд никак не хотел растворяться, заставлял потрудиться, прежде чем подружится с водой. Последнее время медовухой занимались только братья, они же и таскали вёдра с колодезной водой на второй этаж. Отец лишь руководил процессом и окунал реометр в брагу.

Ваня пристально оглядел крупную вишню и вместо чашки положил в рот.

— Иринка вернулась. Не одна. Алёна, кажется, тоже приехала.

Алексей замер, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Почувствовал всколыхнувшееся любопытство и смущение.

— Ты их видел?

Ваня бросил взгляд на сетчатый забор.

— И сейчас вижу.

Алексей резко обернулся, взгляд наткнулся на двух девушек, поглядывающих в их сторону. Ирина сильно изменилась, сделала короткую стрижку и округлилась. Спустя несколько секунд пристального осмотра Алексей понял, что округлилась она в основном в районе живота. Неудивительно, из рассказов соседки он знал, что Ирина замужем, теперь ещёи беременна.

Она помахала рукой.

— Привет, Лёша!

Ваня отсалютовал гроздью вишен и сам добавил:

— Ваня тоже привет!

Алена молчала, рассматривала Алексея. Перед тем, как таскать из колодца воду, он стянул футболку и остался только в джинсах, старых, потёртых, надетых в качестве робы, продырявленных не модным дизайнером, а временем. Солнце ласкало его смуглую голую кожу, выбеливая волосы и подсвечивая изумрудные глаза.

Алексей отвернулся, принялся размешивать забрус с удвоенным рвением. Алёна получила возможность рассмотреть татуировку на движущихся под кожей мышцах и невольно вздохнула.

Ира проследила за её восхищенным взглядом и осуждающе покачала головой:

— Опять напросишься на прогулку к Зелёному озеру?

Алёна убрала волосы за уши, задумалась.

— А Лёша всё такой же наивный, или уже оброс надменностью?

— Какая разница, ты замужем.

Алёна ухмыльнулась и стянула кольцо с пальца.

— Уже нет.

Вечером она подкараулила Алексея на речном причале. Он привязал лодку к деревянному брусу и вытянул вёсла.

Она замерла посередине настила, боясь спугнуть, и в то же время преграждая дорогу.

— Покатаешь на лодке?

Алексей поставил весла, опёрся на них руками.

— Уже поздно.

Алёна приблизилась, остановилась в полуметре от него, ощущая жар его тела и запах кожи.

— Тебя ждёт колыбельная?

Лёша вздохнул и обошёл Алену, стараясь не коснуться на узком деревянном настиле.

— Меня нет, а твоего мужа — да.

Алена нахмурилась, сжала край юбки.

— Мой муж — мои проблемы. Ирина рассказала?

Алексей обернулся.

— Нет. Отец. Это же правда, неважно, кто сказал.

Алёна приблизилась к нему, протянула руку, на секунду помедлила, потом коснулась его плеча, скользнула по твёрдым мышцам к локтю, остановилась на пальцах, держащих весло.

— Моё замужество — это просто выгодная партия. А тебя я хочу. Даже не ожидала, что снова испытаю это забытое ощущение. В животе всё сводит от одной мысли о тебе.