Нарисуй мне любовь

— Больно надо. Я вообще была только посредником, а занимался всем, угадай кто? Наш дорогой папаша, — я уставилась на неё во все глаза, — да-да, дорогая моя. У него все завязки с юристами, антикварами, таможней. Денег с этого бизнеса ему в карман текло немало. И когда Игорь решил ни с того, ни с сего соскочить, он был недоволен. Я пыталась воздействовать, но Ставровский упёрся, как баран. А у него висел невыполненный заказ, между прочим, о котором все было оговорено. Игорь сказал, что картина готова, и что он расторгает наши отношения. Я передала это отцу, и тот посчитал, что проще будет от парня избавиться и забрать картину. Только на студии её не оказалось. Картину искали и не нашли. Я была уверена, ты ни при чем, но все же решила проверить, и вот, пожалуйста. Мне нужна картина, где она?

Женщина нависла надо мной. А я понимала: Наталья меня убьёт. Узнает, что надо, и убьёт. Не сейчас, так позже. Слишком много мне известно, слишком много поставлено на кон. Пути обратно нет.

— Картина у Рогожина, вашего соседа, — ляпнула первое, что пришло в голову. Николаева выругалась.

— Он в курсе?

— Нет, — ответила, помедлив, — я просто оставила картину у него.

Немного подумав, Наталья достала мой мобильный.

— Ты позвонишь ему и попросишь привезти картину. Сделаешь это так, чтобы он ничего не понял.

— А может, сами меня попросите, раз она вам так нужна? — раздался голос. Мы с Натальей вздрогнули одновременно, она обернулась к дверному проему. В нем, прислонившись плечом к косяку, стоял Рогожин.

Я так удивилась, что даже забыла о происходящем. Как он тут оказался? Как вошёл? Слышал наш разговор? А главное, что теперь будет? Наталья, видимо, задавалась теми же вопросами, взгляд её метнулся по сторонам, но в моей маленькой квартире бежать некуда.

— Лучше не рыпайтесь, — Рогожин, кажется, прочитал её мысли. Николаева почти тут же взяла себя в руки.

— Ты ничего не докажешь.

— Того факта, что она связанная, уже достаточно, чтобы предьявить уголовку. А вот это будет дополнением, — вытащив телефон, Илья нажал на экран, и комната наполнилась голосом Натальи. Она закусила губу, но страха я не наблюдала, скорее, думала, что делать дальше. Железная выдержка. Неудивительно, после стольких дел… Рогожин, выключив запись, убрал телефон в карман, говоря:

— Я пока думаю, куда лучше звонить: в полицию или вашему отцу.

Вот тут самообладание ей изменило, лицо исказила гримаса, и она бросилась на Рогожина, пытаясь оттолкнуть и выбежать в коридор. Но тут же была схвачена.

— Кажется, придётся вас связать, — вздохнул он, практически бросив её в кресло. Ударившись о деревянную ручку, женщина поморщилась.

— Ты за это ответишь, — прошипела ему.

— Ваша песня спета, поймите, наконец, — ответил он, набирая на мобильном номер.

Все-таки вызвал полицию. Меня развязал, я прятала взгляд, боясь смотреть ему в глаза. Он ведь не просто так пришёл, что хотел? Что еще придумал? Должна бы сказать спасибо, потому что спас, почти наверняка, от смерти, а я молчала, устроившись в кухне с кружкой чая. Он сидел в комнате с Натальей. Вот так в тишине мы и пробыли до приезда полиции. Началась нудная часть, нужно было что-то рассказывать, подписывать, отвечать на вопросы. Наталья молчала, заявив, что без адвоката не скажет ни слова. Нас всех повезли в отделение, где меня мучил вопросами здоровенный усатый мужчина, назвавшийся следователем. Сквозь дикую усталость я рассказывала. Ещё на квартире Рогожин представил все как случайность. Он якобы хотел сделать мне сюрприз, потому заходил в квартиру тихо (ключи у него были, он же мой возлюбленный). Услышал разговор, поняв, что происходит, записал часть на диктофон.

Я придерживалась той же версии, потому что не знала настоящих причин его появления. Думать о них не хотелось, хотелось лечь и выспаться, слишком много всего для одного человека. Слишком много.

Дома я оказалась к трём часам ночи и рухнула в постель, стянув одежду.

А утром, приняв душ, сидела с чашкой кофе, вспоминая подробности вчерашнего вечера и ощущая потерянность. Все, загадки раскрыты, злодеи наказаны? Ну или почти наказаны. По крайней мере, мне ничего не угрожает. И вместе с облегчением образовалась пустота. Словно я лишилась определенной точки опоры, не дававшей двигаться вперёд. А теперь нужно жить дальше.

Звонок в дверь прервал мои размышления. Нахмурившись, я пошла открывать и увидела в глазок Рогожина. Охватила предательская дрожь, а потом я вспомнила его ледяной взгляд, и успокоилась. Выдержу, не сломаюсь.

Открыла дверь, он окинул меня взглядом, я некстати сообразила, что после душа просто накинула халат. Ничего, переживёт, полуголой девицей Илью вряд ли удивишь.

— Можно войти? — спросил меня. Развернувшись, я удалилась в комнату, оставив дверь открытой. Села на край кровати. Он замер в дверном проеме, как и вчера. Смотрел хмуро, видимо, думал, я начну от радости прыгать, благодаря за спасение? Сначала жизнь мне разломал, а теперь приходит посмотреть?

— Ничего не скажешь? — задал Илья вопрос.

— Спасибо, — кинув на него взгляд, отвернулась к окну.