Нарисуй узоры болью...(СИ)

Таня сопротивляться не могла, только громко вскликнула, пытаясь успокоиться и не чувствовать такой отвратительной ненависти, такого сильного страха.

- Не надо, - тихо прошептала она, пытаясь отползти куда-то дальше, но не сумев даже сдвинуться с места.

Бейбарсов присел рядом, рывком притягивая её к себе и не обращая никакого внимания на слабое сопротивление.

Таня попыталась дёрнуться, когда его пальцы скользнули по пуговицам её рубашки, изорванной и практически превращённой в клочья. Рыжеволосая попыталась вновь воспротивиться, но у неё совершенно ничего не получилось – девушка только оставила тонкую царапину у него на плече, умудрившись даже разорвать рубашку.

Некромаг на это совершенно никак не отреагировал – ни хорошо, ни плохо. Он потянул её за рыжие волосы, заставляя запрокинуть голову, и поцеловал в шею, стягивая с девушки остатки одежды.

Она не понимала, когда её толкнули на землю – Гроттер вообще ничего не могла сейчас осознавать.

Она лишь чувствовала приятную, даже тёплую ткань плаща, на котором лежала, и тихо всхлипывала, уткнувшись носом в изгиб руки и пытаясь не сопротивляться – от этого стало бы ещё хуже.

Бейбарсов в очередной раз поцеловал её в шею, после прикоснулся губами к плечу, а потом, не позволяя девушке перевернуться на спину и вообще сдвинуться с места, провёл ладонями по нежной коже.

Гроттер пыталась не плакать.

Ей было как-то пусто-пусто, словно больше ничего вокруг не могло происходить – и девушка потеряла счёт мгновениям.

Не то чтобы некромаг был ей противен – но, тем не менее, она слишком сильно боялась его.

Глеб грубо вошёл в неё, прижимая к земле и не позволяя даже дёрнуться. Девушка лишь хрипло вскрикнула, от неожиданности даже умудрившись укусить себя за руку.

Она не понимала, что делает – просто вошла в какой-то странный транс, словно растворилась в воздухе и потеряла счёт дням и минутам.

Таня сама не понимала, что заставило её терпеть, просто дрожать в его руках – но дрожать молча.

Она тихо шипела от боли, чувствуя, как его руки блуждают по её телу, как его ладони сжимают её грудь, и молчала.

Постоянно молчала.

- Пожалуйста, - словно потеряв уже счёт мгновениям и не понимая, что происходит, выдохнула Гроттер.

В последний раз прикоснувшись губами к её плечу, он, кажется, откатился куда-то в сторону, но Таня даже не сдвинулась с места.

Она не могла ни подняться с проклятого плаща, который, впрочем, был брошен на землю для её же блага, ни сказать что-либо, ни даже одеться.

Бейбарсов, правда, тоже молчал.

Наконец-то он присел совсем рядом на траву и, кажется, укрыл её чем-то.

Гроттер не помнила, когда умудрилась то ли уснуть, то ли потерять сознание – но, тем не менее, что-то случилось.

Реальность уплыла куда-то далеко-далеко.

Боль настигла её с новой силой, словно её вновь потащили куда-то – но на этот раз уже знакомая, разрывающая на мелкие части.

“Она чувствовала себя не просто одинокой – она и была одинокой, но на сей раз ещё и вынуждена оказалась оставаться одна в проклятом, огромном доме, который вызывал у неё разве что сплошной страх.

Всюду страх.

Она плакала, мечтая о том, чтобы здесь был ещё кто-то.

Как так могло выйти?

Миллион предательств, столько боли и ненависти, столько всего – и она не могла ничего предпринять.

Даже шевельнуться не могла.

- Будь проклят этот дом, этот “Тибидохс” и эта победа! – закричала, не в силах сдержаться, Таня”.

У неё опять было видение.

========== Боль двадцать четвёртая. Ночь ==========

Гроттер не помнила, когда успела прийти в себя. Она просто спокойно лежала, стараясь никого не разбудить, и пыталась упорядочить собственные мысли.

Как же плохо.

Всё тело болело от вчерашнего – она не могла понять, почему, но, тем не менее, на руках явно были синяки.

Да и на спине, и на бёдрах тоже.

Гроттер не стремилась ни на что смотреть – но, тем не менее, она просто не могла подняться на ноги, потому что это казалось слишком страшным.

Таня так и не оделась, а вот Бейбарсов, дремлющий совсем рядом, не надел разве что плащ, на котором они лежали.

Тот, впрочем, теперь оказался слишком грязным, ещё и с пятном её крови – поэтому вряд ли Глеб стал бы его одевать.

Хотелось пить.

Таня попыталась подняться, но это не принесло ни единой нотки успеха. Наконец-то рыжеволосая сумела сесть, попытавшись кое-как сохранить нормальное самочувствие, и попыталась взглядом отыскать собственную одежду.

Её не было.

Гроттер не помнила, что происходило – почему-то ей казалось, что Глеб не позволил ей спокойно уснуть – рыжеволосая была в небытии, но знала ведь, что на самом деле, когда у неё видение, то она выглядит более чем живой.

По крайней мере, для человека, который знал её разве что по мгновенным встречам, которых было мало, она казалась просто…

Испуганной.

Впрочем, Гроттер не ручалась за всё происходящее – она просто позволила себе равнодушно подчиниться.

А почему…

Потому что так было намного легче.

Ей вообще вот так проще. Проще подчиниться, проще не сопротивляться и не вырываться без конца, вот только это почему-то не приносит желаемого результата, по крайней мере, в основном именно так.

- Спи.