Нарко. Коготь ягуара

Агилару все это напоминало рай. Слева были здания, вмещающие отели, рестораны и бары высшего класса. Справа тянулся травянистый парк с немногочисленными деревьями, отделявшими их от прославленных белопесчаных пляжей и Атлантического океана. Женщины, прогуливавшиеся по тротуарам и сидевшие в открытых барах, должно быть, и были теми самыми манекенщицами, о которых упоминал Лион.

Наконец они подкатили к обширному белому фасаду «Фонтенбло». Не успели они даже выйти из машины, как уже подоспели коридорные.

– Въезжаете? – осведомился один, подкатывая золотистую тележку к багажнику.

– Да, – ответил Лион. – Мои друзья въезжают.

Открыв багажник, он проследил за выгрузкой чемоданов и сумок в тележку. Когда осталась лишь одна сумка, не прибывавшая с ними из Колумбии, он подхватил ее.

– Эту я понесу сам.

Пентхаус находился на тридцать седьмом этаже. Такой роскоши Агилару видеть еще не доводилось – даже в домах Эскобара. У каждого была собственная спальня с огромным телевизором и ванной – и в каждой ванной был собственный телефон! Полы мраморные, постели, как облака на привязи, а вид практически бескрайний.

После того как каждый выбрал себе комнату – дону Пабло, разумеется, досталась самая большая, самая шикарная, – они встретились в гигантском фойе номера. Лион поставил принесенную сумку на стол и расстегнул молнию.

– Я принес «Вальтеры ППК» для каждого. Если вам нужно что-нибудь похитрее, дайте знать, но я рассудил, что вы можете запросто носить их незаметно для окружающих. Здесь не Колумбия, и вам не удастся выкрутиться, просто сославшись на Пабло, так что не стоит попадаться с приблудой, если можно избежать.

– У меня с собой нож, – сообщил Агилар.

– Слыхал я про нож, – ухмыльнулся Лион. – Колдуэлл рассказывал мне о тебе.

– Колдуэлл классный, – заметил Агилар.

– Кстати, об этом, – Эскобар вдруг помрачнел и тяжело сел. – Как раз из-за Кайла Колдуэлла мы и здесь.

– А в чем дело, Patron? – поинтересовался Хайро.

– Он потерял партию товара. Сто двадцать кило. Позвонил и сказал, что его захватили копы Майами, но ему удалось улизнуть от ареста.

– Вот только мы с Ледером читаем газеты, – подхватил Лион. – Подобное изъятие непременно попало бы в новости, но об этом ни слова.

– И что случилось, по-вашему? – спросил Курок.

– Думаю, он продает его сам, на свой страх и риск, и прикарманивает всю выручку, – горестно молвил Эскобар. – А я ему верил. Он загребает миллионы, но ему все мало. Всегда хотел больше. У некоторых есть такое нездоровое влечение.

– Не могу сказать, чтоб это было для меня полной неожиданностью, – добавил Лион. – Он много жалуется. Много тратит и играет. Азартному игроку доверять нельзя.

– Где он? – осведомился Ла Кика.

– Мы не знаем, – признался Лион.

– Он встретится с нами завтра, чтобы перетереть за дело, – присовокупил Эскобар. – А сегодня… давайте малость оттянемся.

27

Надев плавки, они отправились на пляж, где Лион организовал для них частный купальный домик. Там они наслаждались хорошей выпивкой и плескались в волнах. Обещая красивых женщин в крохотных бикини, Лион их не обманул. На горизонте проплывали шикарные яхты и громадные круизные и грузовые корабли. Агилар предполагал, что в таком большом городе, как Майами, должна быть своя квота бедности, но ее что-то было не видать – даже Маленькая Гавана выглядела довольно зажиточной. На родине нищета повсеместно, но тут, если она и существует, ее тщательно отгораживают от взоров общественности. Вся жизнь, попадавшаяся ему на глаза, выглядела чарующе – сплошь солнечная погода и приятное времяпрепровождение.

Позже, уже вполпьяна, они откушали солидный ужин в одном из пафоснейших ресторанов отеля, залив его свежим алкоголем.

После ужина немного посидели в номере, выпивая и обмениваясь историями. Наконец Лион провозгласил, что пора на выход. Вернувшись в свою комнату, Агилар надел лучшие привезенные вещи – костюм «Джанни Версаче» в пастельных тонах с шелковой рубашкой в цветочек, расстегнутой до пояса, пару тонких золотых цепочек на шею и мокасины «Бруно Мальи» с шелковыми носками. Порядком проторчал в ванной, возясь с прической, прежде чем наконец решил, что больше ничего с ней поделать не в силах. Кроме того, с его-то кожей большинство людей даже не заметят, что у него есть волосы. Он выглядел лучше уже некуда, но не сомневался, что другие парни, не щеголяющие ягуаровой раскраской, привлекут женщин раньше его.

И если уж на то пошло, он не был уверен, что готов быть с другой женщиной. Все рассчитывали привести кого-нибудь в номер – в конце концов, это одна из причин отдельных спален для каждого. В принципе, идея ему импонировала. Прошло уже порядком времени, а у мужчины, как ни крути, есть потребности.

Но на его мысли об интимной близости ложилась длинная тень Луизы. Сможет ли он заниматься с кем-нибудь любовью, не думая о ней? Наверно, если будет достаточно пьян, то пожалуй. Но, с другой стороны, что он почувствует утром? Облегчение, что свалил с плеч эту ношу, или сокрушительное бремя вины?