Наркодрянь

Меченый примостился осторожно на самом краешке стула и замер, ожидая развития событий.

Ждать пришлось недолго. Скрипнула дверь, сзади послышались уверенные шаги, и перед ним предстал высокий смуглолицый мужчина лет тридцати. У Меченого от изумления приоткрылся рот, и он неуверенно осведомился:

— Э-э… майор Надеждин?

— Точно так, — подтвердил Сергей.

Тут в облике Валеры Меченого произошла разительная перемена: он выпрямился, посуровел, закинул ногу за ногу и презрительно процедил:

— Я вижу, милиция стала прибегать к бандитским методам. Что ж, при таком руководстве от нее трудно ожидать другого, Как я понимаю, даже санкции на арест у вас нет. Так что потрудитесь объясниться, гражданин начальник.

— Володя, объясни ему, — ласково попросил Надеждин.

Бачей, стоявший за спиной Меченого, вздохнул, поднял увесистый кулак и тяжело уронил его на голову подопечного. Валера кувыркнулся со своего убогого стула и растянулся на цементном полу.

— Ого! — испугался Сергей. — Полегче, Володя, ты выбьешь из его головы сведения быстрей, чем мы успеем их записать.

Бачей пожал плечами и направился к раковине. Не обнаружив поблизости подходящей посуды, снял с гвоздя умывальник, вернулся к безжизненному телу и выплеснул на голову Меченого немного воды. Меченый шевельнулся и слабо застонал. Владимир повторил водную процедуру и удовлетворенно хмыкнул пациент скорчился, затем с невероятными усилиями уселся на полу и тупо уставился на ботинки Бачея.

Тот дал ему время вволю полюбоваться своими штиблетами, но, когда глаза Меченого приобрели осмысленное выражение, грубо схватил беднягу за шиворот и водрузил на прежнее место.

Надеждин услужливо протянул Меченому пачку «Кэмела», от вида которой того едва не стошнило. Но Валера мужественно проглотил горький комок и хрипло выдавил:

— Что нужно, начальник?

— О! Такой тон мне уже нравится, — Сергей присел на стул напротив Меченого. — Нужно мне всего ничего: где и от кого получили героин, где складируете, куда отправляете. Да ты сам прекрасно знаешь, что меня интересует…

— Что-то я не пойму, о чем речь, — Меченый недоуменно развел руками.

— Ну… так уж и не поймешь… — хмыкнул Надеждин. — Хорошо — объясню. В машине у тебя героин, полученный из Колумбии через Сочи. Вот о нем и расскажешь. И не думай, что спрятал свое гнилое нутро под фирменными шмотками. Я-то знаю: каким ты говном был, таким и остался. Так что не понтуйся.

— Но и ты меня на понт не бери, начальник, — Меченый сгорбился, с ненавистью глядя Надеждину прямо в глаза. — Тачка не моя, я ее по доверенности взял — это по всем ксивам[2] видно. Что вы там у меня нашли — я и во сне не ведаю. Может, сами подсунули, а теперь дело шьете. Где протокол изъятия, где понятые?

— Прав ты, Валерочка, прав, — вздохнул Надеждин. — Только одного ты не знаешь, но я, так и быть, поясню. Никакого протокола, никаких понятых не будет, и дела тоже никакого нет.

— Как так? — Меченый изумился искренне.

— А вот так: не знаю, кому вы перешли дорожку, да только сверху, с такой высоты, что и не видно, пришел приказ, негласный, на вашу ликвидацию. Тебя я имею в виду и Сеню Императора. А сдал вас дружок, Гиви Кахетинец.

— Фуфло![3] — рванулся с места Меченый, но тяжелая рука Бачея прижала его к стулу.

— Нет, не фуфло, — покачал головой Надеждин. — Я тебе больше скажу. Операцию по твоей ликвидации я веду на свой страх и риск — по приказу того, сверху. Где ты и что с тобой, не знает ни единая живая душа — ни в нашей конторе, ни в твоей. Тебя уже нет, понял? И если ты не станешь колоться… Что ж… Места тут безлюдные, а на берегу дожидается катерок, а в катерке — кусок рельса. Крабы в окрестностях обалдеют от такого подарка.

— Мусор поганый! Падаль! Пинч вонючий! — Меченый исступленно рванул ворот рубахи, любезно одолженной еще в каюте Лешей Мелешко. — Знал бы раньше — сам бы тобой уже давно крабов кормил!

Володя с трудом удерживал его за плечи, но Меченый быстро сник и уронил голову на грудь.

— Возможно, возможно… Но сейчас мой фарт[4], — Надеждин оставался спокойным, однако Бачей заметил, как в ответ на угрозу дернулась на щеке его мышца и заиграли желваки. — Но оставим на время личную неприязнь, дружище. Есть один пунктик. Сене Императору крышка — это однозначно, а вот в отношении тебя есть у мен разрешение действовать по собственному усмотрению. Так что выбирай: либо ты в трогательно-повествовательной форме расскажешь все — тогда я поведу дело официальным путем, мне тоже нужны показатели. Завтра отвезем в уютную камеру, следователя мягкого подберем. Можешь на допросах нести что хочешь — опыта тебе не занимать. Но если нет, — Надеждин зловеще прищурился, тогда к крабам на ужин.

— А гарантии? — вдруг тихо осведомился Меченый.